Мой грешный муж
Шрифт:
Открылась дверь спальни Эмили. Кассандра едва могла разглядеть в щели бледный овал лица Эмили. Мамина дверь оставалась закрытой. Мистер Ньюэлл, без сомнения, тоже проснулся, но у него хватило ума не выходить из своей комнаты.
Люси подобрала юбки и, пританцовывая, побежала по коридору к своей двери.
– Я собираюсь сбежать в Ирландию!
– крикнула она.
Кассандра последовала за ней.
– Разве ирландцы недостаточно настрадались?
– Может быть, меня похитит пират. Если мне повезет.
– Если нам
Наконец Люси, спотыкаясь, добралась до своей комнаты. Покачиваясь, она ухватилась за столбик кровати. Кассандра осторожно поставила подсвечник на стол.
– Давай снимем с тебя это платье.
Каким веселым казался ее голос. Возможно, она бы тоже смеялась, если бы совершила набег на папины запасы бренди.
– Бедная мама Кассандра! Что ты собираешься со мной делать? С непослушной, капризной, пьяной Люси.
– Есть только одна вещь, которую я могу сделать, - сказала Кассандра, все еще с наигранной веселостью.
– Я продам тебя на рынке.
– Продашь меня?
Люси обернулась, широко раскрыв глаза.
– Сколько, думаешь, за меня дадут?
– Ты такая хорошенькая в этом платье, что я продала бы тебя не менее, чем за двадцать фунтов.
– Двадцать фунтов.
Люси мечтательно повторила это, но затем ее поведение снова изменилось. Она наклонилась к Кассандре, оскалив зубы, как дикий зверь.
– Ха! Хотела бы я, чтобы ты продала меня. По крайней мере, тогда я смогла бы убраться отсюда. Ты хочешь оставить меня здесь, чтобы я состарилась, стала уродливой и скучной, как ты, со своим мужем, который так стыдится тебя, что даже не навещает. Только потому, что твоя жизнь уже закончилась, ты хочешь, чтобы мы тоже были несчастны. Я ненавижу тебя!
Злоба Люси была такой яростной, что у Кассандры перехватило дыхание, а это означало, что у нее не хватит дыхания, чтобы закричать, чтобы сказать, что она старается. Неужели Люси не видит, что она старается. Их семья годами разваливалась, а она пыталась сохранить ее от дальнейшего распада, но она не знала, как, она понятия не имела, что делать. Она не просила об этом, но это было то, что у них было. И как смеет Люси насмехаться над ее браком с мистером Девиттом! Ну и что с того, что ее муж был незнакомцем? Папа выбрал его, папа сказал, что он хороший человек, и папа сказал, что она должна выйти замуж, чтобы унаследовать Санн-парк, чтобы их не выгнали, если папа умрет. Она сделала это ради них всех, и она не станет жалеть об этом, ни о чем, и, если она никогда не увидит своего мужа и не сможет вспомнить его лица, так будет лучше, так будет лучше, так будет лучше, так будет лучше.
Но, как всегда, она не сказала ни слова. Крики и театральность были сильной стороной Люси. А Кассандра была спокойной и рассудительной.
Кроме того, это была ее проблема, а не Люси, а в Люси и так уже было что-то серьезно сломано. Что-то, что Кассандра не понимала и не знала, как исправить.
Вокруг
– С Люси все в порядке?
– раздался мягкий голос у двери. Кассандра на мгновение зажмурилась, прежде чем повернуться и улыбнуться Эмили, которая обеими руками теребила кончик своей длинной рыжей косы. Дорогая, милая Эмили. Которой было четырнадцать, но будто десять.
– Она пьяна?
– Завтра у нее будет немного болеть голова, - сказала Кассандра. О, какая же она жизнерадостная. Да, она может быть веселой. Большую часть времени.
– Лучше уж пусть болит голова, чем сердце, - сказала Эмили.
– Что?!
– Так говорит Люси.
– Боже мой.
– Я никогда не напивалась, - сказала Эмили.
– Надеюсь, что нет.
– А ты?
– Нет. Это неприлично для леди.
Она потянулась, чтобы обнять Эмили, но ее младшая сестра отстранилась.
– Она просто хочет повеселиться!
Эмили заплакала
– Почему ты не разрешаешь ей это? Почему ты такая злая?
Эмили убежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Кассандра глубоко вздохнула и отпустила ее. По одной сестре за раз.
Однако ее улыбка была искренней, когда она заметила свежие фиалки на прикроватном столике Люси и вдохнула их сладкий аромат. Кассандра собрала фиалки только этим утром, они росли под живой изгородью вдоль дорожки. В течение дня несколько раз проглядывало солнце, пели жаворонки, сороки вили свои гнезда, и она была опьянена восхитительным волнением, которое приходит с ранней весной. Она собрала множество фиалок и поставила их во все комнаты, чтобы все могли почувствовать приближение нового сезона.
Люси, вероятно, ничего не заметила.
Ее внимание привлек темный след на ноге Люси: небольшое пятнышко крови. Люси, должно быть, все-таки наступила на осколок стекла. Она не говорила о боли. Возможно, она ее не почувствовала. Возможно, в выпивке все же были плюсы.
– О, я помню это платье. Я надевала его в тот вечер на бал у Бомонтов, - услышала она голос матери, стоявшей в дверях. Мама все-таки проснулась. Кассандра повернулась и внимательно посмотрела на нее. В полумраке было трудно разглядеть, но мама, казалось, была в здравом уме.
– В ту ночь, когда я встретила твоего отца, когда мы смеялись, танцевали и влюбились в друг друга
Мама сложила руки вместе и счастливо вздохнула.
– Знаешь, это все, чего хочет Люси. Ты должна позволить ей насладиться своей молодостью.
– А как твои дела, мама?
– Прошу прощения, дорогая?
– Ничего.
Взгляд ее матери направился куда-то вдаль, а когда она снова посмотрела на Кассандру, на ее лице сияла улыбка, которую не могли потушить ни возраст, ни горе.