Мой лорд - монстр
Шрифт:
Валери: (подавленно) Господи, вы и Павла сюда приплели? Бедный Клэйтон… Но… Не может быть, чтобы этого было достаточно!
Саманта: Захарий очень помог, Лери. Если бы не он, ничего бы не вышло. Ты ещё скажешь Заку "спасибо", Лери.
Валери: Ко мне ему лучше не приближаться.
Глава двадцать пятая
У меня было много времени на размышления. Отец предпочел ехать верхом, оставив меня в карете одну. И транспорт, и сопровождение выделил герцог Лотье, а вот свою невесту
В тени я могла бы уйти сразу, но, к сожалению, плохо представляла, в какую сторону мы направляемся и как далеко успели отъехать.
Эмоциональное оцепенение ушло, смытое магией целителя, и чувства обострились. Меня обокрали. Безжалостно и нагло. Лишили дома, будущего и любимого мужчины. Причем сделали это прямо у меня на глазах, пока я малодушно пряталась за своими страхами и сомнениями.
Прояснился и рассудок. После признания Сэмми многое встало на свои места, но теперь я ясно осознавала, что, не будь король заинтересован в таком исходе, этот абсурдный план никогда не воплотился бы в жизнь.
Меня, как покорную овечку, лишили всего. Видимо, нужно было через это пройти, чтобы понять, как сильно я изменилась. И что строгие учителя пансионата и "клетка" своего добились — сломали дерзкого своевольного подростка и превратили в истинную леди, безвольную, робкую, ведомую. Которая, вместо того, чтобы бороться за свое счастье, впала в прострацию, отрешившись от проблем. А ещё раньше — сбежала, стоило Клэйтону проявить свою сущность.
"Трусиха! Наивная дурочка!"
Все. Хватит. Я больше не буду убегать и прятаться!
Мой план был простым — добраться до пенала и поговорить с Клэйтоном. Он поверит мне, не сможет иначе.
Я вспомнила, как муж сжимал в руках письмо, сминая и комкая края. Тогда я решила, что это отчёт от поверенных испортил герцогу настроение, но сейчас удивлялась своей слепоте. Только что-то очень личное могло вызвать у мужа такую реакцию. Но я была слишком погружена в свои выдуманные страдания, чтобы осознать это.
"Знать бы, что именно там было"
Саманта при желании могла писать так, что даже я сомневалась, ее это конспекты или мои. И в этом нет ничего удивительного, ведь именно я учила ее каллиграфии.
Помню восторг сестры, когда она впервые разглядывала мои записи, привезенные из пансионата.
— Так красиво! Будто кружева! Как бы я хотела уметь так.
— Ты же умеешь писать, — нахмурилась я, внимательно разглядывая младшую сестру, пятнадцатилетнюю худенькую девочку в домашнем платье.
— Только печатно, — губы Саманты задрожали, — учитель Томас сказал, что этого достаточно.
— А чему ещё тебя учили? — осторожно уточнила я, присаживаясь к сестре, которая уткнулась в альбомы и на меня старалась не смотреть.
— Я умею читать! — с лёгким вызовом заявила девочка.
— А ещё?
— Считать, вычислять в уме до ста, — начала перечислять Сэмми. —
Я закусила губу, впервые подумав, что мое образование вполне можно считать блестящим. В пансионате святой Катерины помимо всего прочего преподавали алгебру, географию, экономику. И пусть методы оставались варварскими, а знания урезанными, главное, что они были.
— Хочешь, я буду тебя учить? — осторожно спросила сестру.
— Как это? — недоверчиво откликнулась девочка. Я видела, как тонкие пальчики вцепились в обложку альбома. Словно в сокровище.
— Это не так сложно, как кажется, — мягко улыбнулась я. — Главное усердие.
Как выяснилось, усердия Саманте было не занимать. Сестра могла часами сидеть над моими конспектами, скрупулёзно копируя каждую буковку. Не удивительно, что ее почерк вскоре стал почти не отличим от моего.
"Вот Клэйтон и не отличил".
Мысли вернулись к пеналу. Я очнулась уже в пути, одетая в дорожное платье и обложенная подушками. На соседнем сиденье стоял тот самый саквояж, с которым я приехала из отчего дома, а остальные вещи, как я потом узнала от отца, Клэйтон отправил позже.
Отец слишком торопился покинуть место своего позора, так что не стал дожидаться, пока горничные соберут мои вещи.
— Ты опозорила семью, — так и сказал лорд Чарльз во время краткой остановки. — Себя! Меня! Считай за счастье, что граф Дожье согласился взять тебя в жены. Да ещё и герцог Борнэ выделил крупное содержание. Видимо, торопился избавиться! Но пока все не уляжется, посидишь взаперти, подумаешь над своим будущим.
Я тогда только стиснула зубы и отвернулась к окну, надеясь понять, в какую сторону меня везут. Бесполезно. У меня совсем не было опыта в путешествиях, поэтому определить направление оказалось нереально.
Пенала в саквояже не было, только пара платьев, белье, ночная сорочка и женские принадлежности. Шкатулки с драгоценностями я тоже не обнаружила.
— Куда ты меня везёшь? — спросила я вечером, когда отец за руку вытащил меня из кареты и практически втолкнул в обеденный зал постоялого двора.
— В надёжное место, — процедил лорд Чарльз, направляясь к лестнице. Мою руку он так и не выпустил. — Посидишь там, пока Саманта не выйдет замуж. Потом по-тихому обручишься со своим Павлом. Дура! Упустила такую партию! Представляю, как счастлив Бернард!
— При чем здесь дядя Бернард?
— Что, не знала? — отец даже остановился. Развернулся ко мне и ядовито усмехнулся. — Твоя кузина Каролина, наверное, уже в замке Борнэ. Король лично подписал разрешение на их обручение.
То, что отразилось в моих глазах, впечатлило даже отца. По крайней мере, злорадство исчезло из его голоса, когда он продолжил:
— Епископ Фарский остался, чтобы засвидетельствовать волю Бога и короля. Твой бывший муж настаивал на скорейшей свадьбе. Но формальности должны быть соблюдены: бракосочетание состоится через неделю.