Мой любимый дикарь
Шрифт:
— Мне очень жаль, — сочувственно вздохнула Филиппа и погладила его по руке. — У вас есть братья или сестры?
— Только я.
— А как насчет вашего дяди? Лорд Феннингтон очень тепло отозвался о вас в предисловии к своей книге. Вы жили с ним?
Скривившись, Беннет объехал ландо, пестревшее шляпками и зонтиками.
— Нет, его сестра вышла замуж против воли семьи. Полагаю, он считал, что она получила по заслугам.
— Кто же вырастил вас, Беннет? Барсуки?
— Как вы догадались?
— Очень смешно. Вы же образованный человек. Не забывайте, что я читала ваши
— Давайте лучше поговорим о вас, Филиппа. Она легонько шлепнула его по руке.
— Сейчас моя очередь. И я собираюсь быть беспощадной.
— Я это запомню, когда придет моя очередь. Нежные щеки окрасил слабый румянец.
— Так что давайте продолжим. Кто вас вырастил?
— Я сам вырос. — Беннет пожал плечами. — Благодаря моему дедушке, предыдущему лорду Феннинггону, у меня была небольшая стипендия, которая позволила кочевать из одной школы в другую, а потом и поступить в университет, где я встретил Джека Клэнси. Затем я стал военным и использовал свою… способность к языкам, чтобы посмотреть Европу, Индию, Турцию, Египет и Восточную Африку. Я писал книги, чтобы обеспечить дальнейшее финансирование моих экспедиций, случайно стал рыцарем и получил от Принни в подарок поместье. Наконец я обратился в Африканскую ассоциацию с просьбой спонсировать мою экспедицию в Конго… и вот я здесь.
— Думаю, вы многое пропустили.
— Вы же читали мои книги. В них изложено все, о чем я не упомянул, — усмехнулся он.
— А как насчет женщин? — продолжила настойчивые расспросы Филиппа, уставившись на носки своих туфелек. — Вы были женаты?
— Нет.
— А влюблены?
— Разве что сейчас.
Слабый румянец на ее щеках стал пунцовым.
— Вы не должны говорить такие вещи.
Колясок и экипажей вокруг стало значительно меньше. Беннет заметил небольшой ручей немного в стороне от дороги и съехал на траву. Остановившись под большим развесистым дубом недалеко от дороги, он передал вожжи Филиппе.
— Подержите, пожалуйста, минутку.
Она протянула руки и сразу же отдернула, словно обжегшись.
— Я не умею управлять коляской.
— Вам и не надо управлять. Просто тяните их на себя, пока я привяжу лошадь к дереву.
— Но у меня нет компаньонки. У Беннета задергался левый глаз.
— Я бы хотел просто поболтать с вами, кстати, в полном соответствий с вашими инструкциями, и вовсе не собираюсь тащить вас в кусты.
С преувеличенной осторожностью она положила вожжи на сиденье и встала. Вероятно, продолжая без умолку болтать, она бы не почувствовала с такой остротой, насколько сильно нервничает в его компании, особенно после вчерашнего. Тем более что он и сегодня, похоже, всерьез собирается ухаживать за ней.
Филиппа забыла, что надо дышать, когда капитан крепко взял ее за талию и поставил на траву. Он заглянул ей в глаза и склонился к ее лицу…
— Нет! — в панике воскликнула она. — Правила! Вы помните?
— Да, конечно, и еще действия… шаги. — Беннет выглядел раздраженным, но вместе с тем ситуация его забавляла.
— Совершенно верно. Поэтому все, что мы захотим сделать, необходимо сделать правильно.
— Мы? — Он взял ее за руку и притянул к себе. — По-моему,
— Да, но если вас не заботят правила поведения и пристойность, мне необходимо знать больше о ваших целях и мотивах, прежде чем я разрешу вам сбить меня с истинного пути, капитан Вулф.
— К этому мы еще вернемся, — сказал Беннет. Он подошел к фаэтону и достал из-под сиденья небольшую сумку. — А пока я привез вам подарок.
— Кожаную сумку?
Беннет удивленно поднял бровь.
— Думаю, вы можете получить и сумку, если хотите, но мне кажется, что вас больше заинтересует ее содержимое. Присядем?
Филиппа сцепила руки за спиной.
— Вы пытаетесь совратить меня?
— Я уже сказал, что да! — Беннет опустился на поваленный ствол дерева и жестом пригласил ее сесть рядом. Слишком близко к нему! Если бы еще сердце не колотилось так сильно. Бога ради! В конце концов, этот привлекательный мужчина не лев. Он ее не съест.
— Здесь действительно очень красиво. Хорошо, думаю, мы можем недолго посидеть.
— Знаете, когда я в последний раз сидел у воды, крокодил едва не съел капитана Лэнгли. Зря я ему помешал. Теперь я это хорошо понимаю.
— Вы не должны так говорить, Беннет. Кроме того, знаете, в книге это он вас спас. — Она села рядом.
— Да, припоминаю. — Он подвинулся к ней ближе, поставил на колени сумку и открыл ее. — Я выменял это в одном из дружественных племен на зеркало, — сказал он. Достал маленькую фигурку, мастерски вырезанную из дерева, и показал Филиппе. — Как вы думаете, кто это?
Филиппа протянула руку, и он положил ей на ладонь необычную статуэтку. Сидящая на корточках фигура была размером примерно со страусиное яйцо, но толстый мех, плоский нос и угрожающе оскаленные зубы были явно не птичьими.
— Это похоже на шимпанзе, — неуверенно предположила она, — но не очень.
— Я тоже так подумал. А после того как я написал экономке, чтобы она открыла один из ящиков, нашла эту вещь и прислала мне, она это сделала, но снабдила посылку злобным посланием о том, что я ее терроризирую.
— Неудивительно. Фигурка выглядит устрашающей. — Филиппа вертела статуэтку в руке, стараясь рассмотреть ее со всех сторон. — Вам не доводилось встречать похожее животное?
Беннет энергично покачал головой, и ему на лоб упала непослушная прядь темных, чуть вьющихся волос.
— Нет. Ни разу не видел ничего подобного. Павианы — самые крупные обезьяны в том регионе.
— Возможно, это мифологическое существо. Нахмурившись, он провел пальцем по спине фигурки — как будто лаская ее.
— Более двух тысячелетий назад, — сказал он, внимательно рассматривая широкую плоскую физиономию неведомого существа, — карфагенский исследователь Ганнон писал, что видел на западном побережье Африки очень крупные и заросшие шерстью существа. Он назвал их гориллами. Возможно, это именно она. — Весело взглянув на свою спутницу, Беннет ухмыльнулся. — Или художник выпил слишком много перебродившего ягодного пива, и это на самом деле изображение его жены. В любом случае мне фигурка показалась интересной, и я решил, что вам она тоже понравится. Так что она ваша.