Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
И только потом поняла, что не подумала, а сказала вслух. Замерла, уже готовая откусить себе язык — опять невольно наступила Ледяному на больную мозоль. Но Скальде не поменялся в лице, не ощерился ледяными колючками, как это бывало, когда разговор заходил о его ядовитой магии и обо всём, что с ней было связано. Наоборот, улыбнулся, как мне показалось немного задумчиво, и снова погрузился в свои мысли.
— Вы не стали возвращать мне привязку.
— Успела по ней соскучиться?
— Нисколечко!
— Я так и подумал. Потому и не стал.
И снова
— Жаль, они не показывают будущее. Наверное, я бы тогда всё-таки не удержалась и сорвала один. Чтобы узнать, что будет дальше.
— А как же предупреждение о наказании? — тихонько усмехнулся Скальде.
— А вот рискнула бы. Понадеялась на милость и всепрощение дракона-императора, — улыбнулась этому самому дракону-императору, получив в ответ такую же искреннюю улыбку, и поняла, как сильно по ним скучала.
Как скучала по этой версии Скальде.
— Отчаянная. — Герхильд потянулся ко мне, заставив напрячься, замереть в предвкушении. Но нет, просто коротким движением заправил за ухо выбившуюся из косы прядь. — Когда я пришёл, у тебя был такой вид, будто и правда собиралась сорвать.
— Просто вспоминала о своих близких.
— Через несколько дней твои сёстры с князем и семьи других алиан будут здесь.
Я горько усмехнулась. Скальде и в голову не могло прийти, что о фальшивом отце и псевдосёстрах я думала в последнюю очередь. Вернее, не думала о них вообще.
— Но если уж так не терпится…
Хрустнул, ломаясь, стебель, и цветок, в котором я до прихода тальдена разглядывала себя, как в зеркале, оказался у него в руке.
— Ого… — это всё, на что меня хватило.
Не дожидаясь, когда ко мне вернётся способность выражаться членораздельно, Его Великолепие взял меня за руку и вложил в неё ледяной аналог земной лилии. Прохладные лепестки закололи кожу. А может, её кололо от ручьём заструившегося по телу обручального узора.
— Когда останешься одна, просто закрой глаза и представь того, кого хочешь увидеть, — тихий, глубокий голос. Как воды океана, которые так и манят своей прохладой в знойный день.
Уже сейчас хотелось закрыть глаза. Но не чтобы кого-то там увидеть. Просто ласка твёрдых пальцев, медленно, будто дразня, повторявших серебряные завитки у меня на запястьях, действовала, как наркотик, уносила в другую реальность.
Обручальная вязь мерцала, словно соперничала с блеском волшебного цветка. А таэрин на широких кистях дракона им в этом не уступала.
Затаив дыхание, я впитывала в себя скольжение кожи по коже, как будто Скальде заново рисовал на мне магические узоры. Забывая и о цветке, обладать которым даже не мечтала, и о том, что собиралась с ним делать.
А когда тальден убрал руки, удерживавшие на весу мои, бережно прижала цветок к груди и тихо поблагодарила:
— Спасибо.
Скальде проводил меня до замка, вместе со мной поднялся по пустынной лестнице,
Но плена не случилось. Как не случилось и поцелуя.
Его Великолепие чинно попрощался, как прощался бы с любой другой алианой или придворной дамой. Дежурно пожелал приятного вечера и ушёл, не оглядываясь, так и не воплотив в жизнь ни одну из моих нескромных фантазий.
Облом и сокрушительное фиаско.
И снова я возвращалась к себе с бардаком в мыслях, хаосом в чувствах. С совершенно глупой улыбкой, непонятно чем вызванной, и бесценным подарком, магией которого собиралась воспользоваться уже сегодня. Загадаю увидеть маму. Если повезёт, рядом будет бабушка.
А может… попрошу показать мне Лёшку.
Кто знает… Главное, сегодня я увижу, хотя бы мельком, свой дом.
В радостном предвкушении влетела в смежный со спальней будуар, ставший временным пристанищем Розенны. Хмыкнула недоумённо, не обнаружив монахини «на посту», и сделала несколько быстрых шагов по направлению к своей комнате. Не терпелось укрыться в ней от целого мира, чтобы, пусть и на несколько коротких мгновений, оказаться в мире родном.
Не сразу до меня дошло, что за массивными дверями кто-то плачет. Не сразу поняла, что слезами захлёбывалась Мабли. Горько, отчаянно рыдала.
Неужели очередная баталия с Леаном закончилась истерикой? И не надоело её задирать? Знает же, какая она у нас впечатлительная и легкоранимая. Ну я ему сейчас устрою…
Ни минуты покоя!
С таким воинственным настроем толкнула затянутые резным узором створки, отозвавшиеся на удар моих ладоней протестующим скрежетом, и застала бедняжку прямо на холодном полу. Мабли сидела, сжавшись в комок, спрятав заплаканное лицо в ладонях.
Я просветила, словно лазерным прицелом, спальню взглядом: Йекель в поле зрения, увы, не попался. Зато обнаружилась монахиня, которая и не думала утешать страдалицу. Расхаживала по комнате, сцепив за спиной свои сосисочные пальцы, и цедила сквозь плотно сжатые зубы:
— Вот сейчас явится твоя хозяйка. Непонятно только, где так долго ходит…
— Что здесь происходит?
Вскинув голову, Мабли издала звук, больше похожий на крик раненой птицы. Рванулась ко мне с блестящими от слёз безумными глазами, цепко схватила за руки. Чудо, что я успела положить цветок на туалетный столик прежде, чем служанка кулем повисла на мне.
— Эссель Блодейна! Она… приехала! Я не знала, что прибудет так рано. Честное слово, не знала! Она увидела кьёрда… А он… он… — частила, задыхаясь. — Стал при ней таким послушным. Как будто неживой игрушкой. Пошёл за моркантой… Я пыталась её остановить! Умоляла не трогать… Как же я её умоляла… — Мабли прижалась ко мне и горько заплакала.