Мой неизвестный Чапаев
Шрифт:
Троцкий запланировал посмотреть парад войск. К тому же он прибыл «выжечь огнем партизанщину» и наконец-то «навести порядок». Чапаев всё предусмотрел. Он отозвал с фронта некоторые части и устроил-таки наркомвоенмору и его окружению грандиозное зрелище. Хотя его очень поразило то, что утром по приезде Троцкий не вышел сразу на перрон, как предполагалось, а долго, часа два-три находился в поезде. К тому же все орудия, размещенные на бронепоездах, были развернуты в сторону площади, где должен был проходить смотр. Это был знак. Это был вызов Чапаеву как бандиту, а не герою, без которого не было бы побед в целом ряде городов
Лев Давидович действительно не торопился выйти из вагона. Они с Хвесиным и прочим окружением долго завтракали и ждали доклада об обстановке в городе. Последним на доклад пришел Василий Иванович.
Лев Давидович пристально вглядывался в лицо Чапаева. Плотно сжатые губы, колкие васильковые глаза, усы пышные и очень ухоженные. Говорит на «о». Строен. Подтянут. Аккуратен. Нет, не таким представлял его себе Троцкий. Совсем не таким. Воображение рисовало разухабистого и нагловатого бандита-выскочку. А здесь — собранный и проницательный. От такого, пожалуй, и ждать чего хочешь можно. К тому же за ним, за Чапаевым, солдаты вслепую идут. Есть, есть гипноз. Вот и сам чуть не поддался...
Чуть позже оба стояли на броневике «Черепъ». Лев Давидович на самом верхнем люке, а Чапаев ниже. Троцкий смотрел на проходящий парад и трапезничал одновременно. Все-таки хороши волжские арбузы, ничего тут не скажешь! Вот только куда косточки девать? А, наверное, можно и сплюнуть. Не держать же во рту! И он плевал. Плевал почти в лицо стоящему навытяжку Василию Ивановичу. Тот старался не показать виду, что такое хамство его задевает. Даже самый отсталый и неграмотный крестьянский мужик никогда не позволил бы себе ничего подобного. А тут — высочайшее руководство молодой Социалистической Республики!
Троцкий был в растерянности. Он-то ехал с твердым убеждением снять этого Чапаева с должности, предать суду за невыполнение приказов свыше, и если повезет, обязательно его расстрелять по законам революционного времени. А тут на тебе — такой прием и такой парад! Его голыми руками не возьмешь! Да и войска у него одно к одному. Муштра во всем видна. Умение. Что же делать? Судя по всему не расстреливать сейчас надо, а награждать. Лев Давидович нащупал в боковом кармане френча большие и экспроприированные золотые часы. Вот это как раз. Кстати, если можно так выразиться...
По окончании парада Троцкий обратился к Чапаеву:
— Василий Иванович! Все, что я сейчас увидел, — чрезвычайно меня порадовало. Хочу выразить Вам свою благодарность и наградить Вас золотыми часами. Это очень точные и дорогие часы. Швейцарские. А дружное войско крикнет по этому поводу троекратное «Ура!».
— Товарищи бойцы! — начал Лев Давидович, обращаясь к красноармейцам. — Только что мы просмотрели ваш замечательный парад. Надо сказать, что провели вы его просто отменно. И в первую очередь это заслуга вашего замечательного командира. Ему — ваше троекратное «Ура!».
Троцкий помолчал, дожидаясь окончания дружного «ура».
— Но должен вам сейчас сказать, что по решению командования армии вы сегодня попрощаетесь со своим славным командиром Василием Чапаевым и перейдете под командование всем вам хорошо известного Сергея Парменовича Захарова. Он примет дела у товарища Чапаева, и вы под командованием Захарова отбудете на фронт.
— Уважаемому Василию Ивановичу, — продолжал Троцкий в гробовой тишине,
Тишина затянулась. Льву Давидовичу она показалась вечной. Дивизия же ничего не понимала. Стало ясно лишь одно: от них забирают любимого командира или, наоборот, их отнимают у него... Да не все ли равно? Важно, что они расстаются и почему-то должны этому радоваться... Почему?? Но приказ главнокомандующего есть приказ и «ура» прозвучало, но не троекратное, и уж совсем не стройное.
Чапаев был раздавлен. Такого публичного унижения ему ещё не приходилось испытывать. Да что они, совсем с ума посходили. Виданное ли дело, дивизию сформировать за два дня? Ни боеприпасов, ни людей, ни командиров, ни оружия,
ни провианта, ни-че-го... Одна бумажка с приказом. Вот так...
ПРИКАЗ
ПО ДИВИЗИИ НИКОЛАЕВСКИХ ПОЛКОВ...
№42, г. НИКОЛАЕВСК 20 сентября 1918 г.
1. Прибыв сего числа, я вступил в командование вверенной мне Николаевской дивизии. Врид. начальника дивизии командиру 1-й бригады т. Чапаеву предлагаю обратиться к своим обязанностям...
Начальник дивизии
ЗАХАРОВ
Военно-политический комиссар
СЕМЕННИКОВ
Начальник штаба
ГАЛАКТИОНОВ
ПРИКАЗ
ПО 2 НИКОЛАЕВСКОЙ ДИВИЗИИ О НАПРАВЛЕНИИ ДИВИЗИИ В ДЕЙСТВУЮЩУЮ АРМИЮ
№3 Д. Армия 24 сентября 1918 г.
1. Сего числа вверенная мне дивизия выступила в действующую армию.
УТВЕРЖДАЮ: НАЧАЛЬНИК ДИВИЗИИ
ЧАПАЕВ
ПОЛИТКОМИССАР
П. СИДЕЛЬНИКОВ
Чапаев совершил невозможное. Он создал настоящую дивизию за три дня. И вот как об этом вспоминает его соратник и подчиненный Стефан Федорович Данильченко:
«В качестве основы новой 2-й Николаевской дивизии Чапаеву выделялись три полка: Балашовский, Пензенский и 4-й Николаевский. Но вместо трех Василий Иванович получил только два: 4-й Николаевский так и не поступил в его распоряжение.
А Балашовский и Пензенский полки вели в это время бои с белоказачьими частями в 45-50 км южнее Николаевска. Балашовский полк к 23 сентября занял с боем село Вязовка (Клинцовка), а Пензенский полк — Любицкое. 23 сентября в Вязовку, где находился штаб Балашевского полка, прибыл начдив В.И. Чапаев с небольшой группой командиров.