Мой неизвестный Чапаев
Шрифт:
— Какой из меня начальник штаба? И вообще, какой у меня штаб? Ты уехал, забрал Стрельцова, Ухова и работать некому. Требуют десятки сводок, разных там ведомостей... Вот, посмотри, какую кипу бумаг прислали, и всем в срок отвечай!
— А что делал Чеков — твой законный помощник?
— Что Чеков! Такой же штабист, не больно-то он силен.
— Знаю, знаю, Петя, — успокоил Чапаев Галактионова. — Командующий Хвесин обещал прислать опытных штабистов, я не раз говорил ему об этом. А насчет «не могу» — забудь. Вон Хвесин — саратовский парикмахер, окопный унтер- офицер, а сейчас армией командует. Я — плотник, а стал начдивом. А ты — потомственный
Уже на следующий день после встречи с командармом Хвесиным на станции Рукополь Чапаев официально доносил, что приказ № 422 выполнить не может. Единственный броневик был совсем не исправен, к тому же не было горючего. И несмотря на все его усилия, снаряды так и не были получены. По его словам выходило, что везде он встречал «тормоз». Кроме того, Василий Иванович высказал мнение, что считает совсем нецелесообразным оставлять уже занятые с боями населенные пункты, чтобы идти в места, указанные в приказе. Это сможет открыть прямой путь уральским казакам в тыл Самарской дивизии.
Василии Иванович просил об отмене или подтверждении приказа: «В последнем случае, — писал он, — брошу броневик (казакам) и буду выполнять задачу».
Кстати, это не было его личным капризом. Это было мнением, имевшим смысл. Кроме Чапаева, телеграмму подписали начальник штаба Галактионов, начальник оперативной части Чеков и комиссар дивизии Седельников (без подписи которого как комиссара в то время никакие документы не отправлялись и считались недействительными). Таким образом, командование Николаевской дивизии считало, что при такой неукомплектованности и необеспеченности войск отправляться в рейд к Уральску нельзя. И оставлять позиции на основном направлении уральских казаков к Самаре тоже невозможно.
О решении командования содержать вместо Николаевской дивизии отряд в штате отдельной бригады этой же телеграммой запрашивалось: «Пензенский и Балашовский полки составляют бригаду, командиром которой является Потапов. Никаких других отрядов отдельной бригады здесь нет. Прошу разъяснить: кому оставаться бригадным командиром — Потапову или Чапаеву?»
Василий Иванович понимал, что при назначении его на дивизию был снова обманут. Потому, не желая оставаться и далее в ложном положении, сделал официальный запрос. Врид начальника штаба IV армии ответил, что Потапов остается на своей должности — командира «пехоты», а Чапаев — начальником всего отряда, то есть двух полков пехоты и одного полка кавалерии. Ответ, в общем, был ясный, но не убедительный. Так как кавалерийский полк входил в штат бригады, но фактически его не было, и ничего для его организации командованием армии не делалась. Получалось, что Чапаев становился командиром бригады над командиром бригады Потаповым.
Хвесина такое положение не удовлетворяло. Он подводил Чапаева к окончательному устранению и действовал при этом очень методично.
Он не стал отвечать Василию Ивановичу прямо, как сделал это врид начальника штаба. Он телеграфировал Чапаеву так: «Отставка ваша от командования дивизией не принимается... Реввоенсовет армии напоминает вам всю важность положения участка, занимаемого вверенными вам частями, и ставит на вид вашу ответственность в случае самовольного оставления командования дивизией и неисполнения приказаний, исходящих из штаба армии».
Получалась полная бессмысленность: Чапаев о своем желании и тем более самостоятельном оставлении бригады не писал. Он просто запросил, кому быть бригадным командиром. И всё.
Ознакомившись
В 21 час того же дня он докладывал, что неприятель встретил наши полки артиллерийским огнем, который затих лишь с наступлением темноты. А пятого сентября в штаб армии было донесено, что после жаркого боя, продолжавшегося 5 часов, заняты хутора Растяпин, Масловский и Каменский. В бою со стороны противника участвовали 3-й Уральский учебный казачий конный полк, Гурьевский пехотный дивизион и белогвардейская.
При первом ударе с помощью броневика было захвачено 3 орудия, но была подбита сама машина. И тогда противник, воспользовавшись этим обстоятельством, перешел в контратаку. Он вернул свои орудия и захватил бронемашину. Повторной атакой у противника были отбиты броневик, три орудийных передка и два пулемета. Тогда неприятель сбросил в реку орудия, оставил около 200 убитыми и ОТСТУПИЛ.
В плен было взято 32 человека, из них — 2 офицера и 5 возов со снарядами. Потери наших частей составили: 3 человека убитыми, 9 раненых. Потеряно 15 лошадей. В бою участвовали все работники штаба. Они шли вместе с рядовыми красноармейцами. В цепи также шли начальник штаба и начдив Чапаев. У Василия Ивановича было серьезное ранение в руку.
Вечером 5 октября Чапаев приказал Пензенскому и Балашовскому полкам к 18 часам б октября взять село Кузябаево. Кавалерийскому полку установить связь с упомянутыми полками и выступить на Ишимбаево. Разведку выслать на село Перелюб. Штаб дивизии переместить в хутор Кочетки, в восьми километрах восточнее села Любицкое.
В связи с продвижением частей от Николаевска к границе Уральской области более чем на 100 километров Чапаев просил штаб IV армии прикомандировать к нему для связи телеграфное отделение. Но все просьбы просто игнорировались. Василий Иванович постоянно сообщал в штаб армии, что в ожесточенных боях они несут большие людские потери. Сообщал о том, что силы противника во много раз превосходят их части. Постоянно просил пополнения, укомплектования вооружением, транспортом, боеприпасами. Но штаб словно вымер. Ни одного ответа на все просьбы и требования. Будто Чапаева и его частей не существует вовсе...
Между тем положение всё более и более осложнялось. И без того скудное обеспечение дивизии из-за большой удаленности от баз снабжения и отсутствия механизированного транспорта резко ухудшилось. Управление полками при слабых и ограниченных средствах связи осуществлялось конным способом и личным общением. Когда требовались маневренные характеры боевых действий быстрые решения в изменениях обстановок, то проделать это было практически невозможно. Чапаев не успевал побывать на всем протяжении фронта. А это — верный проигрыш.
Василии Иванович, видя и понимая, что его просьбы командармом Хвесиным просто не берутся в расчет, в 20 часов '5 октября телеграфировал командарму, что будет на него жаловаться Центральному Исполнительному Комитету. В, телеграмме говорилось, что ему ставят задачу, но совсем не обеспечивают её выполнение. Вместо давно обещанных автомашин в дивизии имеется только одна и то негодная...
ДОНЕСЕНИЕ В.И. ЧАПАЕВА
КОМАНДУЮЩЕМУ 4 АРМИЕЙ С ПРОСЬБОЙ... 5 октября 1918 г.