Мой папа самый лучший
Шрифт:
До слуха моего доносится, как Мирон избавляется от обуви и верхней одежды. А когда вторая половина постели заметно прогибается, я таки распахиваю глаза.
— Давай спать. Умоляю, — сонно бормочу я.
— Тогда ко мне на плечо, Лиза, — невозмутимо выдает Потемкин.
Без никому не нужных возражений кладу голову на его плечо. Широкие ладони тут же накрывают мою спину, мои руки. Уютно, словно в гнездышке. И это все с ним. С Мироном. Необычно и волнительно одновременно! Утыкаюсь носом в его мощную грудь и чувствую
Глава 15. Сопротивляйся мне, детка!
Лиза
— Ку-ка-ре-ку-у!
Четкий звук заставляет очнуться.
Кукареку? Какое «кукареку»?
Разляпаю глаза и, приподнявшись на локтях, осматриваюсь. Из небольшого квадратного окна льется теплый солнечный свет. В нос бьет приятный запах древесных материалов.
— Черт! — машинально выдыхаю я, припомнив события вчерашнего дня.
Опускаю взгляд на грудь и в ужасе обнаруживаю, что все пуговицы рубашки аккуратно расстегнуты.
Из меня вырывает недовольное сопение.
Когда, спрашивается, успел?
И почему я не почувствовала? Ведь сон у меня достаточно чуткий.
Высказать заслуженный упрек некому. Я в комнате одна.
Откидываю одеяло. Иду в ванную комнату и привожу себя в порядок.
Чуть позже обнаруживаю, что телефон разрядился. Я не могу позвонить Мирону. Не могу выяснить свое местонахождение и вызвать такси. Надо спуститься вниз. Найти хозяев и попросить заказать машину.
Спускаюсь по лестнице. Выходит довольно шумно. Половицы скрипучие. Ступеньки деревянные. И на ногах у меня, какие-никакие, а каблучки. Кто-нибудь должен услышать и обратить на мое появление внимание.
Спускаясь вниз, обнаруживаю, что зал хоть и пустой, но хорошо прибран и тщательно вымыт. Несколько приоткрытых окон, обеспечивают активную циркуляцию воздуха после уборки. Но, несмотря на это, я легко улавливаю вкусные запахи, доносящиеся с кухни. Желудок мой моментально откликнулся утробным урчанием.
Мне оставалось всего пара ступенек, когда в арке я увидела знакомую женщину.
— А-а! Уже проснулась, — Ванда с широкой улыбкой окидывает меня взглядом, уперев руки в обозначенную платьем талию.
— Доброе утро!
— Доброе. Проходи на кухню. Я покормлю тебя, Лиза, — жестом руки хозяйка призывает меня последовать за собой.
— Хм, — послушно выдаю я и прохожу на святая святых для любой женщины — на кухню.
— Я думала, раньше обеда не проснешься, но Мирон говорил, что ты можешь довольно-таки рано подскочить, — рассказывала Ванда, заодно показывая, куда мне лучше присесть. — Ты любишь выпечку, Лиза?
— Да, — киваю я, присаживаясь на высокий стул за узкий пограничный стол между горячей зоной кухни и более просторной со шкафчиками и холодильниками. — А что еще Мирон сказал? Он давно уехал?
— Рано. Часов в шесть, — предвидя мой вопрос,
— И то и другое, но немного.
— А что будешь пить?
— Все что угодно, только не сбитень! — шучу я. — Черный чай, если можно.
— Хорошо.
Постелив передо мной большую накрахмаленную салфетку, Ванда быстро и ловко сервировала завтрак.
— Приятного аппетита! — пожелала она и отвлеклась на большие кастрюли, в которых что-то варилось и нетерпеливо кипело.
— Ванда, от вас можно вызвать такси? Мой телефон сел, и я не могу никому позвонить.
— Никого не нужно вызывать. Мирон уже прислал за тобой машину с водителем. Он отвезет тебя домой.
Надо же. Позаботился. Прячу улыбку.
— Ванда, а вы давно знаете Мирона?
— Давно, — женщина утвердительно качает головой. — Лет пятнадцать-шестнадцать. Мы из одной компании. Всегда дружили. А мой муж Роберт один из самых близких его друзей.
— Находясь здесь, я ловлю себя на мысли, что совсем не хочется возвращаться в мир высоких технологий, — чуть дрожащим голосом признаюсь я.
На лице женщины расцветает понятливая улыбка.
— У нас хорошо. Мирон часто проводит здесь время, когда что-то не ладится в жизни или с бизнесом.
— А он привозил сюда дочку?
— Нет, никого кроме тебя, сюда не привозил, — хозяйка не тянет с ответом.
Странно. Значит, это место он держит втайне от своих родных. Хотя, возможно Аврора и Дарья Филипповна знают о хижине лесника. Просто никогда не стремились сюда попасть.
Завтракаю и замечаю, что вновь рассматриваю наряд хозяйки.
— У вас необычные платья. Красивые, длинные. Такие носили женщины на рубеже минувших столетий.
— Всю жизнь я любила длинные балахоны и пышные юбки. — Ванда поджимает губы. — И никогда не скрывала этого. Роберт оценил мой вкус. Ему нравилось, что я была сама собой и не стремилась, как большинство девчонок, надеть юбку короче.
Вспоминая былые дни, Ванда мечтательно смотрит вверх и крутит рыжий локон.
— Муж как-то признался мне, что запал на мои длинные юбки и веселый нрав. Ха-ха-ха! Мужчины они такие. Любят веселых. Лишь бы только не бузила!
Смеюсь, дожевывая сырник.
— Полностью согласна, — поддакиваю я. — Ванда, можно нескромный вопрос. У вас есть дети?
— Твой вопрос вполне себе обычный, — охотно отозвалась она. — У нас с Робертом есть сын Григорий. Пятнадцать лет. Занимается спортом. Учится в Англии.
Услышанная мною информация тут же откликается во мне. Неужели Мирон решил последовать примеру друзей и отправить своего ребенка на несколько лет жить и учиться за границу?
Это совершенно на него не похоже. Ведь он поступает так, как думает сам, а не кто-то другой!