Мой папа самый лучший
Шрифт:
Жутко хочется отсидеться зайцем в кустах, но надо отмирать. Надеюсь, своим красивым профилем я не выдала всей важности момента.
Опускаю ресницы, небыстро поворачиваю голову в сторону Потемкина. И, подняв подбородок, гляжу в глаза лазурного оттенка.
Затем шумно выдыхаю и на миг смыкаю губы.
— Вот когда писала, надо было спрашивать. А сейчас поезд уже ушел, — с недовольством скрещиваю руки на груди и, расслабив мышцы спины, смотрю на мелькающие за окном виды.
Теплая немного шероховатая
— А я знаю, — в этом тоне все: и победа, и сожаление, и участие.
Усмехаюсь окну.
— То есть, как это знаешь? — от удивления задыхаюсь я и уже корпусом разворачиваюсь к Мирону.
Шалею, когда вижу в его глазах абсолютную неизменность.
Неужели и правда знает???
Или он играет со мной в психологический покер?
Не могу решиться на что-либо, пока весы не качнуться в одну из сторон.
Отражаю его взгляд. Смотрю так же как он, почти не мигая. Держу эмоции и чувства на старте, но так не хочется их выдавать!
Порываюсь что-то сказать.
Останавливаю себя, подмяв нижнюю губу зубами.
Слегка хмурюсь, чуть выпячиваю левое плечо вперед и снова опускаю.
И вдруг ко мне приходит четкое осознание того, что я боюсь! Я боюсь во всем признаться. Притом этот страх буквально парализующий.
Пусть блефует дальше и заговаривает первым, я буду молчать до последнего!
— Лиза…
Потемкин произносит мое имя, едва мне стоит опять отвернуться к окну. Что-то было в его голосе такое, что провоцирует интуитивный щелчок, и я понимаю: он действительно все знает!!!
Мотаю головой в знак того, что я не повернусь обратно.
— Откуда ты знаешь? — с придыханием чеканю я вопрос-ответ по мере того, как он появляется в моем мозгу.
— Начальник безопасности свою работу доделал, — незамедлительно отвечает Мирон.
Мерно киваю.
— После того, как я дала ему отворот-поворот.
— Сама сказала?
— Чтобы он отстал, — безразлично роняю я. — Совсем фанатик. Даже прослушку у меня в квартире успел установить.
Хочется что-нибудь покрутить в руке, но мне приходится вытирать вспотевшие ладони о рукава кофты и держать себя в узде.
— Если ты не спешила ставить меня в известность, значит, не торопилась со мной расставаться?
Логично. Что сказать?
Прикусываю щеку.
Потемкин сейчас выглядит учителем или профессором, с которым трудно поспорить и что-то возразить.
— Лиза, — мужчина снова зовет меня этим гребаным тембром! — посмотри на меня.
Упрямо качаю головой, чувствуя, как в горле образуется колючий ком.
— Почему ты боишься показать мне свои настоящие чувства? Я хочу видеть твои глаза, — широкая ладонь ложится мне на шею и нежно поглаживает чувствительную кожу.
Это жутко не к теме, но во
И я сдаюсь!
— Я тебе написала, потому что хотела с тобой попрощаться, — сквозь ком в горле, который мне причиняет боль, шепчу я. — Ты был мне не безразличен в тот момент… — произношу эти слова, поворачиваясь к нему, — …и сейчас.
Мне уже все равно на дрожь в голосе. На застывшую влагу в глазах. Смотрю на Мирона из-под ресниц и медленно скольжу по нему взглядом снизу вверх. Эти чертовы губы в обрамлении густых и грубых волос безумно манят.
С моих губ срывается горячее дыхание и приятной тяжестью опускается мне на грудь.
Чаша весов перевешивает и мне просто становится на все сейчас плевать, кроме своих желаний!
Секунда и я нависаю над Мироном, оседлав его бедра.
Я в спортивных штанах и кроссовках, поэтому маневр легко удается.
Удивление в его глазах сменяется чувственным удовольствием.
— Ждал подходящий момент перевести стрелки на меня?
Уперев предплечья о спинку сиденья, приближаю свое лицо ближе к нему.
— Ты плохой мальчик, Мирон, — издевательски-томным шепотом укоряю его я, всматриваясь в его красивые глаза, — не держишь свои обещания.
Запускаю пальцы в его волосы.
— Я ведь тоже могу устанавливать свои правила, — тяжело дыша, продолжаю шептать я.
М-да.
Роль побитой овечки не для меня. Поплакать. Гордо уйти в никуда…
Нет-нет.
Все-таки Потемкину удалось вывести из меня химеру.
— А если я переведу стрелки, Мирон? Что тогда? — с вызовом смотрю на него.
Нескромно опускаю свои бедра на мужские, и придвигаюсь к нему плотнее. С наслаждением втягивая в легкие его запах, наклоняюсь к Потемкину.
Чуть отстраняюсь, чтобы понаблюдать.
Мне нравится, что он молчит. Его реакцию легко считать по глазам и не только…
— Я рад, детка, что ты наконец-то проявила инициативу. А то не хотелось подпаивать тебя еще раз, — Мирон усердно делает вид, что ничего такого не сказал.
Выпрямляю руки, увеличив расстояние между нашими лицами. Смотрю пристально на Потемкина, тут же пытаясь лихорадочно соображать.
Он меняет посыл и уже вскоре следит за мной нагло, откровенно и самодовольно. Явно ждет, когда я догадаюсь.
— В ка-би-не-те? — хлоп-хлоп своими глазками я.
Вот что мне с ним делать? Не убивать же.
Возвращаю руки в прежнее положение и выпускаю воздух через нос.
— В том, что ты наглый и самоуверенный тип, Мирон, в этом у меня уже нет сомнений! — играю спокойствие, как могу, но заявление произношу ему прямо в лицо.
— А то, что ты не такая, какой кажешься со стороны у меня тоже не вызывает сомнений, — запрокинув голову, он говорил тише и мягче.