Мой прекрасный негодяй
Шрифт:
– Что, если кто-нибудь откроет дверь? – прошептала она, уже покрывая поцелуями его обращенное к ней лицо, от висков к резко очерченным скулам и упрямому подбородку.
– Не откроет. – Рука Давенпорта скользнула вниз к ее колену. Подхватив под колено, он приподнял ее ногу так, что в конце концов она оказалась сидящей на нем верхом, как всадник на лошади.
Хилари поцеловала мочку его уха, разделяя его уверенность потому, что это вполне совпадало с ее собственными желаниями, а еще потому, что, как она подозревала, его слуги были приучены не вмешиваться, когда он находился в экипаже наедине с дамой.
Она
– Вам так нравится? – прошептала она.
– Мне нравится, когда вы касаетесь меня, Хани, не важно, какой частью тела.
Она отстранилась, чтобы взглянуть на него. С каждым разом Давенпорт казался ей все красивее. Как такое вообще было возможно?
Отпустив его плечи, Хилари обхватила руками его лицо и поцеловала его – так же крепко и властно, как он ее незадолго до того.
Экипаж чуть накренился вперед, раскачивая их обоих, так что он ненароком коснулся ее лона. Его эрекция заставила ее приоткрыть рот, руки, державшие ее за талию, снова и снова притягивали ее поближе – грубая ткань против влажной, чувствительной плоти. Должно быть, влага просочилась сквозь его панталоны, но Давенпорта это, похоже, совсем не заботило. Он просунул палец между слоями платья, касаясь ее так умело, что почти довел до безумия. Самообладание – или, вернее, то, что от него осталось – окончательно покинуло ее. Вздрогнув и приоткрыв рот, она принялась целовать его страстно и неистово, буквально впившись в его губы.
– Войдите в меня, – еле выговорила она. – Я хочу вас.
– Да. – В его глазах не осталось и следа той беспечной веселости, которую она так часто видела в них раньше. Их пронизывающий взгляд был полон самой пылкой страсти.
Быстрыми, порывистыми движениями он высвободил свой пенис и проник в нее, одновременно заставляя ее двигаться поверх него. Шок от его вторжения был таков, что она испустила сдавленный крик. Его руки обхватили ее за талию, пока он делал один выпад за другим, властный и бескомпромиссный. Она могла бы приподняться повыше, однако он полностью доминировал над ней, обладая ею с такой откровенной, неприкрытой чувственностью, о существовании которой Хилари прежде только догадывалась. Волосы ее у самых ушей выбились из прически, она старалась не отставать от него, полностью сосредоточившись на его присутствии внутри себя. Каждое его движение превращалось для нее в утонченную пытку.
Глаза Хилари раскрылись в изумлении, когда она почувствовала уже знакомое напряжение, нараставшее мало-помалу в… том самом месте. Она едва не застонала от нетерпения, смешанного с досадой, крепко ухватившись за его плечи. Туго завитые локоны упали ей на лицо, Давенпорт подхватил одну прядь и притянул голову девушки к себе, так что его губы скользнули по ее щеке. Хриплым, грубоватым голосом он произнес самую непристойную фразу из всех, какие ей когда-либо приходилось слышать, обдувая жарким дыханием ее ухо, и затем проник в нее еще глубже. Охваченная судорогами Хилари приникла к нему, беря от него все и увлекая его вместе с собой на край света.
Глава 18
По возвращении домой Давенпорт добился от Хилари позволения проникнуть тайком в ее спальню, чтобы снова заняться с ней любовью, но уже в более спокойной и уютной обстановке. Учитывая степень опьянения миссис Уэйкер, она бы
Когда они наконец насытились друг другом, Хилари приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.
– Как же так получилось, что вы исчезли из Лондона? – спросила она, проводя любопытным пальчиком по его груди. – Вы мне никогда об этом не рассказывали.
Давенпорт ухмыльнулся:
– Вы действительно хотите это знать?
Она утвердительно кивнула, а Давенпорт тем временем пытался решить, что именно он мог ей сказать и с чего ему начать. До сих пор он не доверился никому, кроме Ашборна. Сесили знала, но лишь потому, что Давенпорт разрешил ее мужу поделиться с ней. Казалось, то была история совсем из другой жизни.
Наконец он произнес:
– Я исчез, чтобы скрыться от разного рода правительственных служб, а также… других людей, которые охотились за мной.
– Но почему? Что такого вы натворили?
Ее лицо выражало тревогу. Без сомнения, она опасалась, что он совершил какой-нибудь непростительный поступок. Она была права в отношении его прошлого, но по совсем другой причине.
– О, ничего противозаконного или даже аморального, – заверил он ее. – Ашборн рассказывал вам о том, что я когда-то был ученым, не так ли?
Она кивнула.
– Я изобрел некое взрывчатое вещество, которое… Впрочем, не имеет значения, каким образом оно было получено и какие разрушения способно произвести в случае применения. Так или иначе, у меня хватило глупости сообщить о своем достижении не тем людям. Военные и владельцы оружейных мануфактур в равной степени были заинтересованы в том, чтобы использовать мое открытие – не говоря уже о французах. – Он кисло улыбнулся. – И, само собой разумеется, так они и поступили. Я был так чертовски наивен, так полон радостного волнения от своего открытия, что военная значимость этого вещества даже не приходила мне в голову. «Подумать только, сколько людей могут быть им убиты или искалечены в мгновение ока, – говорили мне они, – и какие оно принесет доходы!» Когда же я понял, к какому безумию может привести мой достойный Прометея порыв, было уже поздно. Боги уже решили наказать меня.
– Так вот почему вы исчезли! – Ее ладонь поглаживала грудь Давенпорта, отвлекая его. – Неужели они заключили вас в тюрьму? И вы провели все эти годы в камере?
Он сжал руку Хилари и притянул ее к себе, сплетая ее пальцы со своими.
– Нет-нет, ничего подобного. Но я не сомневаюсь, что они с удовольствием посадили бы меня под замок или даже хуже, если бы я не начал действовать первым. Я сжег дотла свою лабораторию, чтобы изобразить свою смерть. Был пущен слух, что я погиб во время пожара. Мне тогда помог Ашборн.
– Ашборн? – Она удивленно посмотрела на него. – У меня сложилось впечатление, что ваш зять не слишком к вам расположен.
– Он что, называл меня шарлатаном? Позором для всего Королевского института? – Давенпорт фыркнул от смеха, в котором, однако, не было ни следа веселья. – Только благодаря Ашборну я вообще смог вернуться к прежней жизни. Видите ли, он использовал все свое влияние, чтобы дискредитировать мою работу. Именно он выставил меня хвастуном и позером, превратив во всеобщее посмешище…