Мой препод – Лёд
Шрифт:
Посматривая на улицу, натягиваю штаны на задницу и потираю заросшую щёку. Застегиваю замок на олимпийке.
Дальнейшее моё утро отлажено по минутам.
В лифте разминаю шею и неодобрительно поглядываю на целующуюся парочку лет двадцати. Лучше места не нашли? Сдержанно здороваюсь с консьержем и выбравшись на свежий воздух, начинаю разминаться.
Кайф.
Наушники во время тренировки – страшная ошибка бегунов, которая ничего хорошего не сулит. И дело не в том, что человек не слышит окружающие его звуки автомобилей или светофоров. Просто у каждого организма собственный
Бегу по стандартному маршруту.
Тротуар вдоль дороги.
Узкая лесная тропинка.
Дорожка вокруг местного озера в парке.
Дальше тренировка на снарядах и обратный путь до дома.
Из всего, что успел привить мне отец с детства, больше всего я уважаю умение жить в графике. Особенно это качество помогает последние два года. Я не зануда (по крайней мере, в классическом определении этого слова) и, естественно, в отпуске могу поспать подольше, почилить у бассейна или как вчера вечером, выпить вина в приятной компании для того, чтобы окончательно расслабиться после рабочего дня.
В лифт, как назло, набивается какая-то делегация, поэтому я терпеливо жду, когда они уедут и спокойно поднимаюсь на двенадцатый этаж один.
Главное, что мне чуждо – толпа. Здесь с Юлей Громовой мы похожи.
Морщусь, вспоминая о девчонке.
Её уникальная возможность находить разные неприятности своей задницей, вызывает у меня недоумение и искреннюю злость, которую хочется непременно вывалить на неё же.
А ещё Громова постоянно на меня смотрит.
Сверлит своими зелёными глазищами, будто ждёт от меня чего-то конкретного, как бывает с пожилыми попутчиками в поезде. И тут главное – не отвечать взглядом на взгляд. Совсем. Не дай бог ответишь и до самого приезда будешь слушать про «семеро внуков и подорожавшее молоко».
Брр. Себе дороже будет.
Принимаю душ, бреюсь и, обмотав бедра полотенцем, отправляюсь на кухню. На телефон еле слышной вибрацией сыпятся уведомления, которые я тут же просматриваю. В конце артиллерии активных ссылок голосовое сообщение от Даны:
– Привет, Лёв. Выспался? Извини, я вчера немного перебрала, но, надеюсь, тебе всё понравилось, – проговаривает она бодрым, но чуть-чуть застенчивым голосом, за которым слышится звук проезжающей машины. – Кстати, я отправила тебе список ресторанов. Выбери тот, что понравится. И договоримся о встрече.
Отвечаю сухое: «Ок», следом прилетает еще одно голосовое:
– Встретимся вечером?
Печатаю:
«У меня зал сегодня. Давай на днях».
Отложив телефон на стол, открываю дверь холодильника, чтобы достать контейнер с завтраком, приготовленный с вечера. Пока ем его, проверяю почту.
Спустя ровно двадцать пять минут полностью собранный спускаюсь на парковку и пытаясь не завалить костюм, усаживаюсь в грязную тачку, которая ужасно раздражает. Нет ничего хуже ранней весны.
– Лев Викторович, вы как всегда пунктуальны, – встречает меня секретарь нашей кафедры, когда я захожу в деканат ровно за десять минут до начала рабочего дня. – У нас
– Доброе утро, – здороваюсь и убираю в шкаф пальто.
Вопросов не задаю. По её лицу и так понятно, что сейчас она вывалит на меня из тазика всё своё негодование, а я буду небрежно стряхивать его с плеч и успокаивать её.
– Вы сказали студентов для поездки в Москву будет четверо. А документы сдали только трое. Надо освоить бюджет, срочно кого-то добавить в группу. Вы же знаете, что деньги зависнут, Лев Викторович? Их потом никак не вытянуть со спецсчета. И что мы будем делать в конце года?
Сжимаю зубы, снова не спрашивая кого именно не хватает, и спокойно проговариваю:
– Первый курс сейчас учится?
– Да, у них Академический рисунок с самого утра.
– Сходите к ним. Четвертая в списке – Громова. Пусть сдаст свои документы.
– Хорошо, спасибо.
Ольга Николаевна убегает, а я нажимаю кнопку на кофеварке, включаю компьютер и, усевшись в кресло, делаю несколько поворотов корпусом. До пар я обычно занимаюсь диссертацией и сегодняшний день не исключение. Это единственное время, когда можно сделать это спокойно – основная часть преподавателей появляются ко второй паре. А работу домой я брать не привык.
– Лев Викторович, – залетает обратно секретарь и держась за правый бок, пытается отдышаться. – Я же вам не молоденькая дамочка – бегать. Громова сказала, что она не летит никуда.
Это не девка, а смерть с косой до пояса. Клянусь.
Сужаю глаза, просчитывая варианты. Её умение зарывать голову в песок злит неимоверно.
– Вы же сейчас в ректорат пойдете на линейку? – спрашиваю, поглядывая на часы.
– Ну да.
– Загляните по пути ещё раз, пожалуйста. Напомните, Юлие… Андреевне, что по моей дисциплине ей нужна оценка в зачётку. Подведет вас – оценки не будет, – потираю бровь. – И пересдачи, кстати, тоже.
– Спасибо, Лев Викторович, – облегченно вздыхает Ольга Николаевна. – Ох, уж эта молодежь. Никуда не хотят от своих телефонов. Бесплатно в Москву – лети, пожалуйста. А она носом воротит…
Стараясь не обращать внимания на бурчанье и закрывающуюся дверь, загружаю файл с научной статьей и пытаюсь сконцентрироваться на материале. Тема моей диссертации не очень сложная, но тесно связанная с мэрией – «Формирование архитектуры пешеходных торговых улиц в малых и средних городах». Делаю пометку в ежедневнике созвониться с приёмной администрации. Затем фиксирую в ежедневник список необходимой литературы.
Спустя несколько минут, слышу грохот, от которого, кажется, стекла на окнах как следует вздрогнули.
Поднимаю глаза.
– Лев Викторович, это как понимать вообще? – практически визжит Громова.
Морщусь от ультразвука, излучаемого из её губ в пол-лица, и бегло прохожусь по ней взглядом. Среднего роста, худая, высокие скулы, гладкие волосы цвета молочного шоколада, про губы уже сказал.
– Выйди, – киваю на дверь, отпивая кофе. – И постучись.
– Вы… надо мной издеваетесь? – Юля нервно натягивает рукава длинной водолазки на ладони, заламывает руки и уставляется на меня, как на привидение.