Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
Крис быстро поправлялся. Через пять дней, когда мы наконец достигли Тонтора, он был уже полностью здоров. На Монике снова смеялись и пели, всё вернулось на круги своя, только Питер с южанами уже не смотрели друг на друга волками. Более того, маг охотно пел вместе с ними, радуя слушателей своим приятным голосом.
Заняв место в речной части порта, Морено велел нам спрятать хвосты и уши и оставаться рядом с Моникой, а сам вместе с Аделиндой умчался искать своих скупщиков. Скупщики явились одетыми в плащи с низко натянутыми на лица капюшонами, их было много, и я не сомневалась, что все эти люди —
Рия развлекалась, ловя кинжалом лучи выглянувшего из-за серой пелены туч солнца и пуская солнечные зайчики. Может быть, мы выглядели достаточно непринуждённо-грозными, а может, у скупщиков изначально не было дурных намерений, но ящики с эфиром они унесли, оставив Морено солидный мешочек с золотом.
— Сегодня празднуем! — возвестил южанин, кидая мешок перед нами. — Корабль искать будем завтра.
Было холодно, почти морозно. По небу стремительно мчались облака, то открывая солнце, то посыпая землю мокрым снегом. Я ловила снежинки лицом, и они таяли, лишь только касаясь моей кожи.
— Я хочу увидеть море, — сказала я Рии.
— Я тоже, — оживилась шиикара. — Никогда раньше не видела. А тут ведь не море, а целый океан!
— Пролив, — поправил её Морено. — Тонтор стоит на водах, которые зовут Иимоов пролив. Он разделяет Милантринские земли и Валмирский материк.
— Ииронов пролив? — переспросила Рия.
Контрабандист погрозил ей пальцем.
— Иимоов. Оадоины верят, что у Иирона есть четверо дочерей. Ииграна повелевает дождевой водой, Ииора — озёрами, Ииреша — реками, а Иимоа, старшая из всех, — морями и океанами. Есть одна легенда, красивая, как огонь заката на морской воде. О том, как Иимоа полюбила смертного человека. Она мечтала стать такой же смертной, как он, жить простой человеческой жизнью, растить детей и быть счастливой. Но её возлюбленный погиб, утонул. Его корабль перевернулся во время шторма. Иимоа долго оплакивала потерянную мечту, и тогда Иирон создал для своей дочери особый народ людей, тех, кто может жить в солёной воде, не боясь утонуть. Иимоа стала для них матерью и хранительницей.
Рассказывая это, Морено смотрел на Рию с такой нежностью, что у меня вздыбилась шерсть на хвосте, шиикара же даже бровью не повела.
— Действительно, красиво, — согласилась она. — Я хочу увидеть огонь заката на морской воде!
— Увидишь, если не будет туч, — пообещал ей контрабандист. — Те, кто живёт морем, могут видеть это особенно часто.
Рия печально улыбнулась.
— Ух, здорово! Так в какой тут стороне море?
Показав направление, Морено назначил нам место встречи и отпустил восвояси, вместе со своей командой скрывшись в глубине порта. Меня удивило это: я не сомневалась, что южанин захочет быть рядом с Рией в такой момент, но он ушёл. Зато Питер и Крис остались с нами. Мы вчетвером шли в указанном направлении, и Призрак взял роль рассказчика на себя.
— Иироновы острова недалеко отсюда. Там живут женщины оадоинов с младшими детьми, теми, которые ещё не могут дышать под водой. У них свои правила, дети всегда рождаются в начале зимы. В это время только избранным кораблям разрешают ходить по солёной воде. У нас есть ещё несколько дней, чтобы успеть пересечь пролив.
Океанские воды появились
А вот Рия, несомненно, видела нечто подобное впервые. Она негромко взвизгнула и подпрыгнула от радости.
— Такое… Такое большое! И глубокое! — восклицала она, хватая меня за руку.
Посмотрев вниз с причала, я отметила, что здесь действительно очень глубоко. Вглядываясь в толщину воды, я гадала, какие тайны скрывает океан. Морские рыбы и чудовища, водоросли, ракушки и кораллы, города с домами и дворцами, оадоины — всё это было там, в воде, недосягаемое, но прекрасное и опасное. Неудивительно, что даже эйноматринцы не осмеливались нарушить правила морского народа.
— Она правда солёная? — спросила Рия, с любопытством расхаживая по краю причала.
Питер опустился на доски и протянул руку вниз, к воде, но причал оказался слишком высоким.
— И вдруг из воды выскакивает прекрасная оадоина, хватает тебя за руку и утаскивает на дно… — зловещим голосом прошептала ему на ухо Рия. — И нет больше Питера.
Маг поспешно отодвинулся. Мы с Рией засмеялись.
— В порту такого не будет. Но в море лучше просто так к воде не тянуться, — сообщил Крис.
Я поёжилась. Воспринимать оадоинов такими же людьми, как мы с Питером и Рией, не получалось. Должно быть, потому что я никогда не видела ни одного из них, зато слышала много странных историй.
Мы отправились гулять вдоль причала, глядя на корабли. Здесь они все были маленькими, не сильно крупнее Моники, но в стороне виднелись мачты настоящих гигантов.
— Как долго плыть до Валмираны? — спросила я.
Крис задумался.
— При хорошей погоде примерно четыре дня до Валмирского материка, а потом ещё столько же до ближайшего Вармиранского порта.
— Долго, — заметила Рия. — А ближе порта нет?
Призрак пожал плечами.
— Не всё, что лежит на Валмирском материке, Валмирана. У их соседей тебе не понравится.
Они принялись обсуждать тяжкую судьбу соседей великой страны, а я шла молча и смотрела на воду, чувствуя себя совершенно опустошённой. Я не чувствовала ни радости от скорого окончания путешествия, ни даже любопытства. Мне казалось, что где-то внутри меня есть такая же холодная, глубокая и тёмная вода, и сейчас в ней утонуло всё. Хотелось оказаться в тишине и остаться наедине с собой.
Праздновать окончание путешествия со всеми я не пошла. Прощаться с контрабандистами сейчас было совершенно невыносимо, и я отправилась бродить по вечернему порту. Морено предупредил меня о том, что это может быть опасно, но я лишь пожала плечами. Киирин я или нет?
Я шла вдоль пристани, внизу плескалась вода, а в душе плескалась тоска. Пахло солью, рыбой и холодом. Во мне как будто что-то замёрзло. Что-то невысказанное, недодуманное, неосознанное.
В памяти поднялись советы Марики. Как только они пригодились, я забыла их все, как, впрочем, и всегда. Уходя, я думала, что в путешествии смогу избавиться от мешающих мне страхов и стеснений, но запуталась в себе ещё больше.