Мой темный принц
Шрифт:
— И ты думаешь, что эта шарада закончится для тебя хорошо? — Он сделал широкий жест, и его тень стала покрывать стену, когда я сдвинул Брайар Роуз, чтобы она больше не видела его. — Я знаю твою слабость, Фил. Твою и твоего преступного мужа.
— Боже мой. Ты думаешь, она захочет тебя, да? — Язвительные хлопки Филомены наполнили сарай, и я очень надеялся, что Обнимашка была слишком занята нашим поцелуем, чтобы услышать их. — Она слабая. Не способна постоять за себя. Вчера я поменяла свой подгоревший стейк на ее идеальный. Она ничего не сказала.
Что за гребаный...
— Монстр, —
Я крепче сжал Брайар Роуз, прижав наши губы друг к другу, прижав их так близко, что она не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы попыталась.
— И у тебя больше нет вариантов. Оставь Брайар Роуз в покое. — Каблуки Филомены щелкнули по бетону. — Если ты этого не сделаешь, она потеряет все, что у нее есть. Деньги. Родословную. Репутацию. Тебе нечего ей предложить. Ты здесь как слуга.
— Для меня большая честь работать на черной работе, если это означает возможность увидеть мою дочь.
— Да, но Брайар Роуз привыкла к определенному образу жизни. Не разрушай его для нее. Она не будет счастлива, если ты войдешь в ее жизнь. Ни один здравомыслящий человек не захочет жить на рамене и воде из-под крана в грязной квартире, которую едва может себе позволить его отец-бездельник.
С этими словами Филомена зашагала прочь. Купер выругался, обеими руками показал средний палец ее удаляющейся спине и пнул грязный пол, после чего зашагал по тропинке обратно в замок.
Как только он удалился, я оторвал свои губы от губ Брайар Роуз. Вместо сонного, затуманенного выражения, которое обычно бывает у девушек после моих поцелуев, ее глаза оставались широко открытыми и острыми. Она сжала в кулак платье, оглядываясь по сторонам, словно боялась, что тени вернутся и поглотят ее. Когда Себастьян внезапно захрапел, она чуть не упала от испуга.
— О, Боже! — Она зажала рот рукой, на глаза навернулись слезы. Она даже не заметила поцелуя. — Олли, что мне делать? Такое ощущение, что небо падает.
— Если небо упадет, я подниму его для тебя.
Я не знал как, но я найду способ. Конечно, ради нее.
— Я не дочь папы Джейсона.
— Ты все еще Брайар Роуз Ауэр. Смешная, милая и идеальная.
Она покачала головой, пробормотав про себя.
— Вот почему он меня ненавидит. Вот почему они от меня избавляются.
— Он не ненавидит тебя, — возразил я, хотя он и ненавидел, и я ненавидел его за это. — Это... хорошо.
Я сделал паузу, пытаясь подобрать нужные слова. По скептическому взгляду Брайар Роуз я понял, что потерпел неудачу.
— Он меня ненавидит. — С ее губ сорвалась горькая усмешка. — Мама поменяла свой стейк на мой, когда поняла, что он подгорел, но хочешь знать, что сделал папа?
Нет.
У меня было чувство, что если она мне расскажет, то я подойду ближе к убийству первой степени. Тем не менее, я кивнул, чтобы она продолжала.
Она вырвала свои руки из моих и встала.
— Он отрезал хорошую половину моего подгоревшего стейка и добавил его в свою тарелку, но не прежде, чем сказал, что я съела слишком много для девушки.
Вот ублюдок.
— Джейсон Ауэр - отморозок. Он тебе не нужен.
На самом деле ей было бы лучше без него. Отец ненавидел, что такая «пиявка» владеет
— Он мой отец, Оливер.
— А что насчет Купера? Хорошо, что у тебя есть родитель, который на самом деле тебя обожает. Я имею в виду, он пришел сюда на работу только для того, чтобы увидеть тебя. Это круто.
Она фыркнула, опустив взгляд на свое платье. Даже в темноте были видны полосы крови на розовом атласе от того, как она укусила меня за руку.
— О. — Она взяла мою ладонь и развернула ее к себе лицом, разжимая нежными пальцами. — Мне так жаль.
— Не стоит.
Кровотечение давно остановилось, да это и не имело значения. Я ничего не чувствовал. В этот момент я понял, что мне действительно конец. До сих пор любовь к Брайар Роуз доставляла мне неудобства, доставляла хлопоты, изматывала нервы, но в целом приводила в восторг. По большей части это было весело.
Сегодня она познакомила меня с темной стороной любви. В стране, где каждый ее ожог хлестал меня по коже, как плеть, ее потери становились моими, а ее боль ложилась тяжестью на мои кости.
Ее пальцы вцепились в отвороты моей рубашки.
— Что мне делать?
— Убежать со мной. — Я понятия не имел, какая глупая, ромео-монтажная, сверхделириозная мысль посетила меня, чтобы предложить это, но, сказав это, я понял, что имел в виду. — Мы могли бы отправиться на край света.
Он существовал. Сагреш-Пойнт в Португалии. Себ как-то сказал мне, что хотел бы проплыть мимо него... как раз перед тем, как поставил мировой рекорд по гребле и решил, что он слишком хорош для мира и должен вместо этого покорить Вселенную.
Брайар Роуз изогнула бровь, бросив на меня взгляд, похожий на реальный. На заднем плане Себастьян все это время храпел. Тот факт, что Филомена и Купер его не слышали, можно было считать единственным оставшимся доказательством существования Бога после такого жестокого дня.
— Конечно. Мы можем сбежать. Потому что бесконечные розыгрыши и странные поцелуи будут нас кормить. — Она попыталась рассмеяться, изображая спокойствие, как будто на моей ладони не было следов от зубов глубже, чем земное ядро. — Ты слышал, что сказали мои родители. Они отправляют меня в швейцарскую школу для девочек и переезжают в Аргентину. Половину времени они меня игнорируют, а вторую половину - откровенно жестоки, но раньше они никогда меня не бросали. Я не хочу быть одна. — Она поперхнулась: — Я боюсь.
— Ты будешь чертовски преуспевать в этой подготовительной школе, Брайар Роуз. — Я вцепился в ее руки, не понимая, что побудило меня изрекать подобную чушь. Я ни дня не провел в школе-интернате, даже в лагере с дневным пребыванием. — Мы будем разговаривать по телефону каждый день и продолжать писать друг другу. Я буду всегда рядом с тобой. Лето наступит раньше, чем ты успеешь о нем подумать. А в восемнадцать лет ты будешь свободна от этих придурков. Хорошо?
Она кивнула, ее горло сжалось от глотка. Не достаточно хорошо. Мне нужно было услышать, как она это скажет.