Мой темный Ромео
Шрифт:
Я думала, что он прокомментирует то, что произошло в кабине, но он удивил меня, сказав:
— Могу ли я напомнить вам, мисс Таунсенд, что твой отец конфисковал все твои карты после того, как тебя поймали на моих пальцах? Твоя способность есть, принимать душ, одеваться и спать под крышей зависит исключительно от моей доброй воли. Веди себя соответственно.
— Ты закончил? — я зевнула. — Я хотела бы сесть и почитать свою книгу.
— И у меня как раз есть место, куда я могу тебя усадить.
Он
Я изогнула бровь.
— Ты хочешь, чтобы я осталась стоять?
Он отрицательно покачал головой, схватил меня за руку и начал опускать между ног.
Мои глаза вспыхнули.
Заставит ли он меня отсасывать ему перед его друзьями? Заставит ли меня заняться с ним оральным сексом в наказание за то, что, как он думал, он видел со Скоттом?
Краем глаза я заметила застывшую руку Зака с ладьей в ней, парящей над шахматной доской. Оливер тоже таращился на Ромео, как будто совсем потерял сознание.
Мне было все равно, если он выбросит меня из самолета.
Я отказалась это сделать.
— Нет, — я попыталась высвободиться из его хватки, но вместо того, чтобы положить голову ему на колени, он повернул меня так, что я оказалась лицом к стене.
Моя задница приземлилась на пол между его бедрами.
— Вот. Теперь я могу следить за тобой.
— Я ничего не делала со Скоттом, — сказала я, хотя и пообещала себе, что не буду этого делать.
Злость заякорила мои легкие, отягощая их до такой степени, что я не могла нормально дышать.
Ромео наклонился ко мне, его губы коснулись раковины моего уха сзади.
— Думаешь, у меня сложилось впечатление, что ты сосала член второго пилота? Если бы это было так, его бы выбросило из самолета через аварийную дверь. А теперь читай свою книгу и притворись полуприличной женщиной.
Нет смысла ссориться с ним сейчас.
Мне нужно было добраться до Потомака, пересчитать и нанести ответный удар.
Остаток полета я просидела между ног моего будущего мужа, как верный пес. Мои волосы рассыпались по его бедрам.
Я чувствовала его взгляд, сверлящий меня сбоку. Время от времени его рука опускалась на мою макушку, поглаживая мои волосы, напоминая мне, что я для него всего лишь домашнее животное.
Я ненавидела его каждой клеткой, каждым атомом, каждой молекулой в моем теле.
Его друзья хранили такое гробовое молчание, что я могла слышать каждый раз, когда они глотали.
Бьюсь об заклад, Ромео нравилось видеть меня такой униженной. На коленях, на полу, читающею «Анну Каренину», склонив голову.
Он продолжал посылать электронные письма в своем телефоне, но я каким-то образом знала, что все его внимание
Через тридцать минут самолет снизился, готовясь к посадке.
— Печенька.
Опять это прозвище.
— Засранец?
Эй, было просто вежливо ответить взаимностью.
— Я давно не читал «Анну Каренину», но я почти уверен, что запомнил бы, если бы Анна и граф Алексей занимались чем-то некультурным.
Моя спина напряглась.
Я ничего не говорила.
Я почувствовала, как Ромео наклонился вниз, пока его подбородок не коснулся края моей ключицы. Он заглянул прямо в книгу, прижавшись щетиной к моей щеке, и начал читать.
— …он вонзил свой член в ее мокрую киску, нажимая только наполовину, сводя ее с ума от желания и удовольствия. Туда и обратно. Туда и обратно. Пожалуйста – умоляла она. Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты заполнил меня. Каждый твой твердый дюйм. Только хорошие девочки получают вознаграждение - утверждал красивый незнакомец, опуская руку к ее пухлому заду. А ты была очень, очень плохой...
Во-первых, этот человек мог бы рассказывать любовные романы и разбогатеть, если бы вся эта затея по увековечению Третьей мировой войны не сработала.
Во-вторых, я была невероятно глупа, чтобы даже это заметить.
Он был ужасным человеком. Кого волнует, что у него сексуальный голос и подбородок, которым я могу резать сыр?
Ромео вырвал твердую обложку из моих пальцев. Я повернулась, чтобы посмотреть на него.
Он снял пыльную обложку, обнаружив под обложкой "Анны Карениной" совершенно другую книгу.
Хмурый взгляд коснулся его губ.
— «Зэдди знает лучше всех»?
Я вырвала книгу у него из рук.
— Это произведение искусства.
— Это разврат.
— Как ты думаешь, что Анна делала с Алексеем? Те же вещи. Просто за пределами страниц.
— Да. Я уверен, что Толстой вырезал сцену с анальными шариками при окончательно поправке.
— Может быть.
В этот момент я спорила с ним ради спортивного интереса.
Кроме того, это был единственный вид спорта, которым я очень хотела заниматься.
Оливер издал полукашель-полусмех у меня за плечом. Зак провел рукой по лицу. Я могла бы поклясться, что видела, как его губы дернулись за ним.
Мужество расцвело в моей груди.
— Перестань бросать мне вызов, — предупредил Ромео.
— Тогда перестань быть невозможным. Ты не даешь мне дышать.
— Вот это идея.
— Я не виновата, что ты решил жениться на женщине, которую терпеть не можешь, только потому, что ты участвуешь в соревновании «у кого больше» с Мэдисоном. Я никогда ничего из этого не просила. Ни для тебя, ни для него, ни для кого-либо.