Мой темный Ромео
Шрифт:
— Это было единственное доказательство жизни, которое у меня было.
— Ты имеешь в виду, что не следишь за мной?
— Ты ускользнула от охраны после того, как обеденная толпа собралась вокруг твоего столика, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты угостила их блюдами парижской кухни по завышенной цене на тридцать тысяч евро.
— Если бы ты попробовал их fricassee de coquillages (прим. редактора - фрикасе из молюсков), ты бы не нашел их слишком дорогими.
В кои-то веки, несмотря
Он посмотрел на меня с неохотным согласием. Как будто я была рутиной, с которой ему нужно было покончить.
Я могла сказать, что все происходящее здесь было для него совершенно новой территорией.
— Давай начнем сначала, хорошо? У меня забронирован столик в «Оке Парижа». Он находится на террасе с видом на город. Ты присоединишься ко мне.
Я потерла ухо.
— Так странно. Должно быть, у меня нарушен слух, потому что я не могу запомнить слово на букву «П».
— Называть тебя паразитом в данном случае казалось неуместным.
— Я имела в виду, пожалуйста.
Я могла сказать, что довожу его до того, что он готов меня задушить, но мне пришлось одержать несколько маленьких побед после того, как он буквально лишил меня девственности своим языком, просто чтобы убедиться, что Мэдисон не опередит его в этом.
Он выглядел так, будто скорее потрется гениталиями о ржавую терку для сыра, чем произнесет это слово, но в конце концов пробормотал:
— Пожалуйста.
— Позволь мне быстро принять душ и одеться.
Тридцать минут спустя оливковое атласное платье с открытыми плечами и облегающим силуэтом обволакивало мои изгибы.
— Ты выглядишь прилично, — проворчал Ромео, когда мы прошли через вестибюль к ожидающей шоферской службе.
— Остановись или я упаду в обморок.
Он открыл мне дверь. Я скользнула внутрь, не зная, как себя вести теперь, когда мы заключили так называемое перемирие.
— Какие-нибудь особые пожелания сегодня вечером? — каждое слово вылетало из его рта, как будто оно было прибито к его языку.
— Упасть замертво? — я выдохнула, прежде чем смогла помочь себе.
— Я думал о вертолете или драгоценностях.
Если бы все мое тело могло закатить глаза, оно бы это сделало.
Персонал в форме приветствовал нас у входа в ресторан и провел к эксклюзивному столику наверху. После того, как мы сделали заказ, я сжала бокал с шампанским, наблюдая, как машины мчатся по Сене, ожидая, когда Ромео нарушит тишину.
Множество оскорблений заякорили мой язык. Мне было нечего сказать без их знакомой компании.
Альтернативой было бы надавить на него по поводу его шрамов. Вопрос, который часто занимал
Кислое настроение, которое непременно последует за этим, только испортит мои эскарго с петрушкой и маслом.
Когда наше молчание начало привлекать любопытные взгляды за соседними столиками, я наконец сорвалась.
— Когда у нас будут дети, я бы хотела вырастить их в …
— У нас не будет детей, — Ромео щелкнул салфеткой на коленях легким движением запястья.
— Я не имею в виду скоро, — я бросила на него убийственный взгляд.
Не то чтобы я была поражена идеей, что он станет отцом моих детей. Я могла бы найти больше эмоционального интеллекта в пироге с лаймом. Еще больше комфорта.
— У нас не будет детей. Не скоро. Не позже. Никогда.
— А почему нет?
Конечно, я не расслышала его правильно.
Забудьте о плохих манерах, бессовестности и общем мудаке. Это было нарушением моей сделки.
На самом деле, я хотела только одного в жизни.
Детей.
Четверых.
Я любила детей. Любила все, что с ними связано. Пухлые щечки, звонкий смех и чистое обожание.
Даже в то воскресенье, когда Ромео похитил меня из дома, я проводила время в церкви, играя с малышами на улице.
Бабушка всегда говорила, что дом без ребенка – это как тело без души. Я не возражала.
Ромео насыпал на ложку фуа-гра.
— Потому что я их не хочу.
— Но я хочу.
— Удачи в их зачатии от сосания моего члена и вылизывания твоей киски, потому что это примерно единственные сексуальные контакты, которые у тебя будут.
Женщина позади него подавилась маринованной скумбрией.
Мои щеки вспыхнули.
— Ты имеешь в виду, что не хочешь заняться со мной сексом?
— Я хочу заняться с тобой сексом. Есть несколько вещей, которые я хочу больше, Печенька. Так совпало, что отсутствие детей – одна из них, так что ответ – нет. У нас не будет секса.
Я так потеряла дар речи, что меня даже не волновало, что половина людей вокруг нас перестали есть и решили смотреть на нас, как на премьеру фильма.
— Никогда не говори «никогда».
— Это, наверное, самое глупое высказывание, которое я когда-либо слышал в своей жизни. Люди говорят «никогда» о многих вещах. Прыжки с тарзанки без веревки, тяжелые наркотики, ананасовая пицца...
— Мне нравится пицца с ананасами.
Он выпил половину своего стакана.
— Христос. Становится все хуже.
Я сидела, пытаясь понять, что мне кажется более непривлекательным – личность моего мужа или улитки на моей тарелке, которые на вкус были как будто напечатаны на 3D-принтере.