Мой вид любви
Шрифт:
— Ага.
Я хлопаю в ладоши.
— Всегда хотела побывать там, — я беру Райана за руку. — Поехали.
Как только мы садимся на паром, берём пару латте и направляемся к краю парома. Через несколько минут он отходит от терминала. Вода неспокойная, поэтому паром раскачивается. Я теряю равновесие, и Райан подхватывает меня, прежде чем я падаю на пол.
— Осторожнее, — бормочет он, кладя руки по обе стороны от меня.
— Всегда спасаешь, — шучу я.
Я прижимаюсь спиной к нему спереди, и, хотя мне немного холодно от ветра, его тело защищает меня от него в большей степени, сохраняя тепло. Я позволяю себе прислониться
— Посмотри туда, — Райан указывает налево, на дельфинов, плавающих у парома. Это красиво и волшебно. Я лезу в задний карман и достаю телефон, делая миллион снимков.
Когда они исчезают, я поворачиваю камеру.
— Скажи «сыр», — я убеждаюсь, что мы с Райаном оба в кадре. Он опускает взгляд, его глаза впиваются в мои через камеру. — Улыбнись, — я тыкаю его в бок другой рукой, и на его лице появляется лёгкая улыбка. Я делаю снимок, затем ловлю момент, чтобы взглянуть на получившееся фото. За последний год я не сделала ни одной фотографии, последняя сделана, когда я была с Йеном на День Благодарения. Моё лицо немного похудело из-за того, что я не так много ем, и у меня появились небольшие фиолетовые круги под глазами от недосыпа, но моя улыбка настоящая, а щеки розовые. Впервые за долгое время я выгляжу по-настоящему счастливой.
По прибытии мы берём гольф-кар и отправляемся на нём исследовать остров. Райан ведёт одной рукой, другой придерживает меня. Я не знаю, когда это случилось, что держаться за руки стало для нас нормой, но мне это нравится — его сильная рука в моей.
Мы обедаем, любуясь пристанью для яхт, а потом гуляем по Кресент-стрит, рассматривая витрины.
— Такое красивое, — я показываю на красивое ожерелье из ракушек. Никогда не видела ничего подобного. — Цвета такие яркие. Оно напоминает мне счастье, — оно отражает то, что я чувствую.
— Оно должно стать твоим.
— Э… Может быть, я вернусь, — я иду вернуть его на витрину, но Райан забирает его у меня и несёт к кассе.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
Не отвечая мне, он просит кассира подойти и покупает украшение. Расплатившись, он говорит:
— Повернись.
Я делаю, как говорит Райан, он убирает мои волосы в сторону. Надевает на меня ожерелье и застёгивает его сзади. Я нахожу зеркало, чтобы полюбоваться им. Когда же мой взгляд останавливается на зеркале, моё сердце замирает. Ожерелье поистине потрясающие, но не оно привлекает моё внимание. Мы с Райаном так хорошо смотримся вместе. Его пухлые губы и моя улыбка. Его грубость и моя мягкость. Я крошечная, а он огромный. Но каким-то образом я могу это представить — Райана и меня. Я судорожно сглатываю и ненадолго закрываю глаза, отбрасывая эту мысль в сторону.
— Что ты думаешь? — спрашивает он, заставляя меня приоткрыть глаза.
— Оно прекрасно.
— На тебе оно смотрится идеально.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Спасибо, — встав на цыпочки, я целую его в щеку, но он явно не ожидал этого от меня, поэтому слегка отодвигается. Мои губы касаются уголка его рта, его лёгкая щетина щекочет мою кожу.
— Нам лучше поторопиться, — произносит Райан, прочищая горло и отступая назад.
Я хочу снова притянуть его к себе и поцеловать, потеряться в нём, но этого не делаю. Вместо этого я натягиваю улыбку и спрашиваю:
— Что дальше?
После того, как мы закончили разглядывать витрины, у нас был
— Куда мы направляемся дальше? — спрашиваю я, когда мы высаживаемся.
Райан смеётся.
— Кто сказал, что будет, что-то ещё?
Я наклоняю голову набок и кладу руку на бедро, слегка выпячивая его.
— Это сюрприз.
— Я начинаю по-настоящему любить сюрпризы.
Час спустя мы подъезжаем к Университету Сан-Диего. Я никогда не была здесь лично. Те несколько раз, когда я навещала Йена, мы останавливались в отеле или он показывал мне свою базу.
Кампус невероятно великолепный и массивный, намного больше, чем мой университет дома. Моё сердце бешено колотится в груди при мысли о том, чтобы поехать сюда. Следовать своей мечте. Одно дело двигаться вперёд, но своими глазами увидеть, каким может быть моё будущее, — это совсем другая история. Держу пари, именно поэтому Райан привёз меня сюда.
Он находит парковку для посетителей и выскакивает, чтобы заплатить по счетчику. Мне, наверное, стоит выйти, но я буквально прилипла к сидению. Боясь столкнуться с этой мечтой один на один. Но затем Райан открывает дверь и с тёплой улыбкой протягивает мне руку, чтобы помочь выйти из машины, и я делаю глубокий, успокаивающий вдох. Я сделаю это не одна, потому что Райан со мной. И от этой мысли по моему телу разливается тепло.
Я беру его протянутую руку и выхожу из автомобиля. Когда я выхожу, наши тела соприкасается, грудь к груди. Он смотрит мне в глаза, и клянусь, в его взгляде что-то есть. Проблеск эмоций. Проблеск чего-то большего. Искра, которая может легко превратиться в лесной пожар, если мы подожжем её. Этого достаточно, чтобы заставить меня закрыть глаза и разорвать связь. Потому что, что бы это ни было, что бы Райан ни увидел во мне, я почти уверена, что мне не пришлось бы приглядываться, чтобы увидеть это в ответ. Но мы не можем этого сделать. Это не цель нашего совместного времяпрепровождения. Я только-только начала двигаться вперёд, и привязываться к другому мужчине было бы неразумно. Особенно к такому мужчине, как Райан, который признал, что не способен быть мужем или создать семью.
Его жизнь — жизнь военного, и я бы предпочла провести остаток своей жизни в одиночестве, чем влюбиться в другого мужчину, который посвятил свою жизнь служению своей стране. Я понимаю, что люди могут умереть в любой момент. Их может сбить машина или случиться сердечный приступ. Но служить в армии — или, в случае Йена, на флоте — означает намеренно рисковать своей жизнью, и я никогда больше не смогу пройти через то, через что прошла после смерти Йена. Я потеряла не только его, но и саму себя. И если бы Райан не вернул меня…
— Микаэла, — бормочет Райан, и я понимаю, что стою с закрытыми глазами. Он, должно быть, думает, что я сошла с ума.
— Спасибо, — говорю я, медленно открывая глаза.
Он кивает, без сомнения, понимая, что я благодарна ему, не только за то, что помог выбраться из машины, но и за всё остальное, что он сделал для меня за последние двадцать четыре часа.
Вау, это столько времени прошло? Двадцать четыре часа. Кажется, гораздо больше. Наверное, это потому, что последний год я провела в уединении. Меня нет дома всего один день, а такое чувство, что долбаную неделю.