Мой вид любви
Шрифт:
— Хорошо, — неохотно соглашаюсь я.
— Всё в порядке?
— Я не извинюсь за то, что поцеловала тебя, но этого больше не повторится. По крайней мере, без твоего желания, — я подмигиваю ему, надеясь разрядить обстановку. — Если ты не против, я бы хотела продолжить отдыхать.
Район тихо, но достаточно громко стонет, чтобы я его услышала.
— Микаэла, я не уверен, что это хорошая идея.
— Пожалуйста, — я подхожу к нему ближе. — Я чувствую, что наконец-то добиваюсь прогресса, но ещё не готова вернуться домой окончательно. Ведь когда вернусь домой, мои родители будут повсюду носится
Уголки губ Райана растягиваются в легкой ухмылке.
— Ты этого не знаешь наверняка.
— Знаю. Ты, вероятно, уедешь вслед за мной, но уже к себе домой, а затем отправишься на поиски кого-нибудь ещё, кого нужно спасать. Теперь, когда ты спас меня, мы можем сосредоточиться на том, чтобы ты по-настоящему расслабился.
Райан устало стонет в ответ.
— Пожалуйста. Ещё несколько дней. Затем мы сможем вернуться в Вегас, и ты сможешь провести время со своей семьей перед отъездом, а я буду готова встретиться лицом к лицу со своей семьей и друзьями и начать жить своей жизнью.
— Хорошо, — говорит он, сдаваясь. — Но больше никаких поцелуев.
— Идёт.
Дорога домой тихая, но комфортная, и как только мы приезжаем, мы решаем отдохнуть, лёжа под звёздами, я с «Gatorade» (прим. пер.: — Изотонический напиток), а Райан со своим пивом, разговариваем о семинаре и моём будущем, пока я едва могу держать глаза открытыми, но Райан настаивает, чтобы я шла и ложилась спать, поскольку завтра у нас запланирован важный день.
Так проходит неделя. Каждое утро Райан будит меня вкусным завтраком. В течение дня мы исследуем Калифорнию. Посещаем разные музеи, парки и пляжи. Берём напрокат велосипеды и скутеры. Мы даже берём однодневные уроки сёрфинга. Рукопожатия и кокетливые прикосновения прекратились, и я скучаю по ним, но предпочла бы общество Райана даже без прикосновений, чем его отсутствие совсем. Каждая ночь заканчивается тем, что мы просто разговариваем, лёжа под звездами.
С каждым занятием, с каждым разговором с меня словно сваливается тяжесть, и я наконец-то могу наслаждаться жизнью. Значит ли это, что я рассталась с Йеном? Нет, часть меня всегда будет помнить и любить его. Он был моим первым парнем, моим первым любовником. Я вышла за него замуж с намерением провести с ним всю свою жизнь, и мы делали именно это, пока он не испустил свой последний вздох. Когда он умер, я отказалась двигаться вперёд, не хотела жить без него, не хотела создавать новые воспоминания, частью которых он уже не мог стать. Но теперь я понимаю, что всё ещё могу любить его, оплакивать и скучать по нему, но при этом живя своей жизнью.
И вот, однажды, я всё-таки сажусь и, наконец то, пишу ему письмо. Когда я заканчиваю, то перечитываю исписанные три страницы, на которых говорю ему, что люблю его и как сильно скучаю по нему, но обещаю прожить свою жизнь ради нас обоих. Я не решаю, что делать с этим письмом дальше, но, когда говорю о нём Райану, он предлагает мне пока придержать его, а когда придёт время, я буду знать, что с этим делать.
Пока я переписываюсь
— Микаэла Андерсон! Я знаю, что твоя задница здесь!
Мой желудок сжимается при звуке фамилии Йена, но впервые я не теряю самообладания. Ни единой слезинки. Вместо этого ловлю себя на том, что улыбаюсь. У меня его фамилия. Маленький кусочек него. Однажды я выйду замуж, и всё изменится, но сейчас у меня всё ещё его фамилия. Своего рода напоминание о том, что мы были так влюблены друг в друга, что поженились. Я поклялась любить его до скончания веков, и, хотя его больше нет, я собираюсь выполнить своё обещание.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, выключая воду в раковине. Я мыла посуду, пока Райан принимал душ. Мы только что закончили ужинать. Он поджарил стейки, креветки и цуккини, а я запекла пару картофелин.
— Ты опубликовала фотографию заката в своём инстаграме, — она закатывает глаза, и Джорджия начинает смеяться. — И забыла отключить свою геолокацию.
Чёрт, я даже не подумала об этом. Я действительно окончательно погрузилась в свой собственный мир.
— Ты выглядишь намного лучше, — произносит Джорджия, обнимая меня.
— И чувствую себя лучше, — признаюсь я.
— У тебя уже появился великолепный загар, — хвалит Лекси. — Как долго ты здесь прячешься? Ты действительно выглядишь великолепно.
— Спасибо, а кто сказал, что я прячусь?
— Твой…
Слова Лекси прерываются, когда Райан заходит на кухню, совершенно не подозревая, что у нас гости. Он без рубашки, и его волосы мокрые после душа. Его загар, а грудь и пресс выглядят так, словно высечены из камня. Но что более важно, когда он неторопливо подходит ко мне, то выглядит совершенно расслабленным.
У Джорджии от шока отвисает челюсть.
Рот Лекси складывается в идеальную букву «О», её взгляд перемещается с Райана на меня.
Я пытаюсь придумать, как выкрутится из создавшегося неловкого положения, но прежде, чем мой мозг успевает придумать оправдание, Лекси издаёт самое неподобающее для леди фырканье и произносит:
— Так вот почему ты так великолепно выглядишь, — она одобрительно кивает. — Нет ничего лучше, чем залезть под кого-то нового, чтобы преодолеть…
— Всё не так как вы думаете, — обрывает её Райан.
— О, да? — Лекси явно смеётся над его словами с дьявольской ухмылкой. — Тогда что здесь происходит?
— Мы расслабляемся, — отвечаю я.
— И двигаемся вперёд, — добавляет Райан.
— Угу, — Лекси озорно улыбается. — Что ж, как насчёт того, чтобы расслабиться и двигаться вперёд сегодня вечером в клубе «Оникс», и я не принимаю отказов. Алека повысили до лейтенанта, что чертовски важно, так что ты присоединяешься к нам, чтобы отпраздновать.
Алек — пожарный в Лос-Анджелесе, лучший друг Лекси и Джорджии. Их родители — лучшие друзья, так что они практически выросли вместе в Лос-Анджелесе. Я тоже дружу с ним с тех пор, как все наши родители тусовались вместе, и они приезжали к нам в Брекенридж на каникулы, но мы с ним не так близки, как они трое.