Мой желанный и неприступный маркиз

Хоукинз Александра

Подобная предусмотрительность со стороны брата была неожиданной, и Темпест тронул его жест.

Она из-за спины брата стянула салфетку, которой был накрыт поднос. Под серебряной крышкой в широкой чашке был налит бульон. Его она не тронула, а подхватила тост с маслом и откусила.

– Мир? – спросила она, продолжая жевать. Потом проглотила кусок тоста.

– Не совсем. – Он выдвинул стул и пригласил ее сесть. Когда она села, он поставил рядом второй стул, чтобы они сидели бок о бок. – Считай это

чем-то вроде подкупа.

Правая бровь девушки изумленно изогнулась.

– Слишком маленькая взятка, честно говоря. Если ты хотел меня подкупить – следовало принести еще и десерт.

Темпест шутила, но разгневанный вид брата свидетельствовал о том, что ему сейчас не до шуток. Он что-то поискал в кармане фрака. У Темпест едва глаза не вылезли из орбит, когда он достал из кармана яблоко и положил его рядом с подносом.

– Десерт.

– Оливер! Ты действительно меня любишь! – Темпест нагнулась поцеловать его в щеку, но Оливер напрягся и отстранился. Девушка вздохнула, стараясь не обидеться на такую реакцию. – Или я ошибаюсь? Ты говорил о взятке.

– Фейрлэм.

Вот как! Значит, братец еще не закончил пенять ей за Шанса с приятелями.

– Почему мы опять поднимаем эту тему? Оливер, я рассказала тебе чистую правду. Я понятия не имела, что джентльмен, с которым я беседовала днем, из семейства Рук.

Его лицо несколько смягчилось.

– Я знаю. Когда я наблюдал, как ты дуешься за ужином, вспомнил о нашем разговоре в саду и понял, что виноват перед тобой, Арабеллой и Августой.

Опять ему удалось ее удивить.

– В чем?

– В том, что оставил вас, девушек, без защиты. – Он взглянул на свои крупные руки, шрамы на которых свидетельствовали о том, что он не всегда носит перчатки, чтобы защитить кожу. – Я был раздосадован тем, что мне поручили присматривать за вами, хотя считал, что миссис Шиэн вполне способна и в одиночку справиться с этой задачей. Если бы я остался, ничего бы с тобой на реке не приключилось. А если бы Фейрлэм набрел на наш лагерь, я бы с ним побеседовал, как положено.

– Ты оказался бы один против троих, Оливер, – напомнила она ему.

– Ты недооцениваешь мои умения и мою ненависть, дорогая сестричка.

Темпест задрожала, несмотря на то что куталась в толстую шаль. Она не понимала, почему ее брат настолько сильно презирает лорда Фейрлэма. Потом она вспомнила реакцию маркиза, когда он узнал, что она – из этого ужасного семейства Брант. Когда он прощался, в его голосе не осталось даже намека на ту теплоту, которую он демонстрировал ранее по отношению к ней и ее сестрам. Казалось, что в его сердце точно так же бурлит ненависть, как и в сердце ее брата.

Темпест откусывала от тоста маленькие кусочки.

– Я не хочу быть виноватой в том, что ты бросил вызов лорду Фейрлэму.

– Именно

поэтому я и хотел поговорить с тобой наедине. Когда семья переедет в Лондон, существует вероятность того, что ты снова с ним встретишься.

Девушка наморщила носик.

– Маловероятно. Прошлой весной мы не встречались ни разу. – Она была уверена, что такого красивого джентльмена, как маркиз Фейрлэм, она бы запомнила.

Брат нетерпеливо взглянул на сестру.

– Отец полагал, что в прошлом сезоне все твои мысли были заняты другим джентльменом.

– Да уж. Как любезно с твоей стороны напомнить мне о моей неудаче, братец, – пробормотала она, бросая недоеденный тост на тарелку. – К сожалению для всех заинтересованных сторон, маркиз Райнхарт влюбился в другую!

Оливер выругался себе под нос.

– Райнхарт – дурак!

– Папа думал, что из него выйдет приличный супруг и что он станет чрезвычайно ценным зятем, – беспечно заявила она. – Думаю, отец до сих пор оплакивает эту потерю.

Гордость Темпест была несколько задета тем, что Райнхарт предпочел ей другую даму, но, к счастью, она не позволила себе влюбиться в этого джентльмена. Вероятно, ее сердце раньше разума решило, что они с маркизом совершенно друг другу не подходят.

Оливер похлопал по ладони сестры, которая лежала у нее на колене.

– Неужели Райнхарт разбил твое сердце, Пест?

Ранее никому из родных не приходило в голову задать ей этот вопрос. В особенности тогда, когда отец стал придавать этой помолвке такое большое значение.

Темпест покачала головой.

– Было бы великолепно, если бы я влюбилась в джентльмена, которого выбрал для меня отец. И тем не менее я ничего подобного не почувствовала. Некую увлеченность… да. Он приятный человек. Ни земля под ногами не разверзлась, ни звездочек перед глазами, ни музыки… – Она запнулась, облизала губы. – Хочу тебе признаться. Только пообещай, что никому не расскажешь.

– Обещаю.

Темпест избегала смотреть брату в глаза.

– Я часто задаюсь вопросом, Оливер: может быть, во мне что-то не так? Возможно, я вообще не способна влюбиться.

– Ерунда! – возмутился брат. – Ты просто слишком чувствительна. Ты же любишь свою семью, разве нет? Значит, в твоем сердце найдется место и для новой любви.

Оливер не понимал. Она перевернула его руку и стала водить по линиям на ладони.

– Ты хочешь сказать, что наши родители любят друг друга?

– Я как-то об этом не думал.

Да, никто никогда не поднимал этот вопрос.

– Вероятно, еще остается чувство долга и некая привязанность, потому что они уже столько лет живут вместе. – Темпест сосредоточенно нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. – Однако я бы не сказала, что между ними царит любовь.