Моя чужая семья
Шрифт:
Сама не понимаю зачем, но хватаю его за волосы в ответ. Они достаточно длинны, чтобы сделать больно, но Орлов только хохочет:
— И ты… это что-то… н…неверотное?..
—...новенькое.
— Козёл, — выдаю от души, не скрывая своего презрения и обиды.
— Стерва, — шипит мне в губы Алексей. — Какая же ты, Лада, стерва!
От имени сестры становится почему-то больно. Ужасно больно… Но если он не прекратит и осквернит мою кухню — будет ещё больнее.
А
Нежные оглаживания вновь становятся грубыми тисканьями. Его пальцы так яростно сжимают мою плоть, что, наверное, на коже останутся синяки.
Но я пытаюсь расслабиться, как советовала Лада.
Пытаюсь позволить себе наслаждаться, и хоть немного скорректировать направление, потому когда Орлов бесцеремонно задирает подол моего платья и сдвигает в сторону тонкую ткань белья, к прикосновениям морально готова. И даже больше — делаю навстречу шаг, отвечая на наглость нежностью. Склоняюсь к его шее и оставляю на ней порхающий поцелуй.
Орлов вздрагивает:
— Ты чего? — злобно прищуривается и замирает, будто Лада никогда прежде его не целовала. А я боюсь, что он разозлится и соскочет с новой темы, поэтому набираюсь смелости и делаю это снова. И снова. Дохожу до уха. Осторожно прикусываю мочку, как он делал со мной, а потом… скольжу дорожкой воздушных поцелуев до его губ и… припадаю к ним. Сама! Без спешки и лишены — грубых чавканий. Но чувственно, показывая эстетический голод и жажду его утолить. Делаю всё так, как хочу.
Он, видимо, в шоке, потому и позволяет, но его рука всё ещё лежит у меня между ног без движения. Мне пусто и холодно, внутри томится от желания.
Чуть качаю бёдрами, выпрашивая ласки.
Орлов поддаётся просьбе — совсем легко, почти невесомо подрагивающими от волнения пальцами проводит в миллиметре от чувствительностей точки, и я чувствую, как увлажняюсь.
Алексей держится, но по напрягшимся мышцам и сбитому дыханию, понимаю, что из последних сил...
Когда снова осторожно кусаю за нижнюю губу, пропуская её меж зубов, он рычит в ответ. И не выдерживая моей сладкой экзекуции, порывисто сдёргивает с моего плеча лямку платья и заголяет одну грудь, а другой рукой рывком присборивает подол до талии и за ягодицы меня подтаскивает на край стола, чтобы оказалась максимально близка к его возбуждённому члену, сильно оттягивающему пах штанов.
Один порыв, слаженное действо — и я уже в его плену и вполне доступна!
Орлов сжимает полную грудь, и впивается пальцами в ягодицу, словно страшится, что я соскочу или взбрыкну. Но нет! Глупый! Это я не позволю сбежать! Принимаю вызов, и тянусь к его ремню.
Мне кажется, что он ждал шага. И я его сделаю!
Сделаю это сейчас!
И наша маленькая тайна останется на этой кухне.
Я буду с ним такой, какой хочу, я не пророню ни слезинки.
И быть может совсем скоро мне и вовсе не придётся ничего подобного делать.
Я верю в это.
На этот раз я готова к его проникновению.
И он чувствует разницу. Входит со стоном, а потом замирает оставшись полностью во мне и, впервые я чувствую на губах во время секса с ним… поцелуй. Не терзание, не насилие, не наказание, не злость… А жадный, глубокий, не болезненный поцелуй.
Обвиваю его бёдра ногами, подаюсь вперёд, задавая темп.
Мне нравится. Чертовски нравится им управлять!
Двигаюсь на встречу с той скоростью, с какой хочу и очень быстро Орлов понимает, что против танка не попрёшь.
Не пытается делать это быстрее!
Входит глубоко, на всю длину. Держит меня за задницу и тянет на себя, а я всякий раз вскрикиваю и глотая стоны: кусаю губы. И он и я знаем, что это не от боли или обиды.
Теперь это что-то другое...
Мне так хорошо, что внутри всё вибрирует и отвечает танцу страсти. Нравится насколько это глубоко и насколько жадно. Нравится как потные, влажные тела сталкиваются... и всякий раз это приводит к вспышке сладко-болезненного наслаждения.
Руки больше не держат… Падаю на столешницу и выгибаюсь. Орлов удерживает меня за талию, склоняется и коротко, нежно прикусывает сосок. Это новое… странное ощущение, невозможно яркое. Сумасшедше точное, именно то, что было нужно.
На пол летит тарелка с варёным филе. Следом, освобождая для нашего безумства место, Орлов широким жестом скидывает и чашку с перцами.
И та и другая разбиваются, а мы будто ещё яростнее начинаем двигаться.
Не могу принять происходящее спокойно, хочется выйти из собственного тела, настолько мне хорошо.
Выгибаюсь снова, зарываясь пальцами в собственные волосы и рычу, когда новое движение выбивает искры из глаз.
Поза настолько удачная, что когда Орлов поднимает мою ногу и закидывает себе на плечо, последующий за этим толчок меня едва ли не вышибает из реальности.
Стенаю под ним, точно похотливая кошка, урчу, скулю, не веря, что может быть лучше, но с каждым новым толчком воспаряю всё выше и выше.
Уже позорно хнычу. Как дура хнычу и рычу снова.
И Орлов рычит-сопит-пыхтит…
Какие-то сумасшедшие звуки, что мы извлекаем из своих связок, наполняют кухню, но я существую в них, так органично вписываюсь, что сама в происходящее не верю.
Это не может закончиться.
И когда по телу проходит сладкая волна оргазма, с силой сжимаю ноги, содрогнувшись в накатившем удовольствии, Орлов даёт только минуту передышки, а потом наращивает темп.
Вот оно. Теперь он делает всё так, как делал раньше, разве что не со спины, словно не желает видеть лица.
Теперь он резок, быстр, но со мной! Он трахает меня! Но только теперь я уже не против.