Моя идеальная

Мирная Настя

— Кто с Северовым? — громко спрашивает вошедший в вестибюль доктор.

Оказываюсь около него раньше, чем остальные успевают подняться.

— Что с ним? — пищу дрожащим тоном.

— Операция прошла успешно. Всё оказалось не так страшно, как мы думали. Травма не открытая, только трещина в черепе. Сотрясение средней тяжести и ушиб лёгкого. Всё это не является смертельным, но мы оставим его на несколько дней в больнице, чтобы понаблюдать.

— И чем это чревато? — спрашивает Тоха, в то время как я ни

слова не могу из себя выдавить от накрывшего меня облегчения.

Всё хорошо. Спасибо, Боже. С ним всё хорошо.

С трудом улавливаю ответ мужчины.

— Головокружения, тошнота, головные боли. Возможна забывчивость и спутанность сознания. Но всё это мы проверим, только когда он полностью отойдёт от наркоза.

— Можно к нему? — задаю вопрос с мольбой в голосе и смотрю на доктора таким жалостливым взглядом, что он сначала делает попытку отказать, а потом всё же сдаётся.

— Только один человек и всего на минуту. — отрезает строгими интонациями.

Поворачиваюсь и умоляюще смотрю на ребят.

— Иди, Северова. Передай, что как только он выйдет отсюда, то я ему сам ебучку расквашу.

Подмечаю хмурый взгляд врача на замечание Арипова и иду следом за мужчиной. Он останавливается у двери и берётся за ручку.

— Можно я сама?

Кивок и он уходит, напомнив при этом:

— Минута.

Не давая себе времени на страхи и сомнения, толкаю дверь и замираю. Артём лежит на койке с капельницей в руке. Голова перебинтована. Кожа и губы бледные, хотя и не настолько, как раньше.

— Тёма... — быстрыми шагами пересекаю пространство и падаю на колени возле кровати. Ловлю холодную руку. — Тёмочка...

Слёзы снова стекают по щекам, хотя я была уверена, что их просто не осталось. Так критически больно видеть его в таком состоянии. Ресницы Северова начинают трепетать, и он открывает глаза.

— Любимый.

— Кто... ты..?

Глава 21

Не страшно упасть. Страшно больше не подняться

— Не смешно, Северов. — отбиваю с иронией, хотя она не скрывает дрожащего от страха голоса.

Парень хмурится, изучая моё лицо так, словно впервые видит, а я... Я умираю. Снова. Когда уже настанет финал, и я перестану возвращаться только для того, чтобы снова сдохнуть и провалиться в Ад?

— Ты... ангел? — вылетает из его губ.

Не могу пошевелиться. Не могу ничего из себя выдавить. Не могу сделать вдох. Не могу даже моргнуть. За рёбрами такая тишина, что я начинаю ощущать себя пластмассовой куклой, у которой внутри только пустота.

Цепляюсь пальцами в его запястье. Взглядом в глаза. Я знаю, как они горят, когда он смотрит на меня. Знаю каждую эмоцию на его лице и в глубине зрачков. Знаю, как бьётся его сердце.

Знаю, как откликается душа. Но сейчас этого ничего нет. Только полное непонимание. Он действительно не узнаёт меня.

— Ты знаешь, кто ты? — срываю глухим шёпотом.

Тёма медленно кивает, не отрывая от меня бирюзовых глаз.

— Артём Северов. — кашляет и переводит дыхание. — Студент полицейской... академии. — каждое слово даётся ему с трудом, но без сомнений. — А ты..? Ты ангел?

— Нет, Тём, не ангел. — шелещу севшим голосом.

— Не называй...так. — хмурится он, сводя брови к переносице, и тут же морщится от боли. — Падший...ангел...

"Не называй так..."

Он правда не помнит. Почему? Боги, ну почему? Неужели на нашем пути было мало испытаний? Зачем ещё и это? Сколько можно пинать меня под дых? Там и так уже не осталось живого места. Так же, как и на израненном сердце. Так же, как и на искорёженной рубцами душе. Внутри только пыль и кровь. За что этот мир подбрасывает всё новые испытания? Сколько я ещё так выдержу?

— Ангел. — зовёт Артём.

Промаргиваюсь несколько раз, возвращая чёткость размазанному зрению. Я должна бороться. Я обязана справиться с этим.

"Я буду бороться за нас двоих, если у тебя не останется сил".

Видимо, этот бой мне придётся вести в одиночку, пока любимый не будет готов встать рядом. Нельзя сдаваться. Нельзя падать. Но так как я уже стою на коленях, то я просто обязана подняться.

Выжимаю из себя ту самую, как называет Тёма, мозговъебательную улыбку с ямочками и говорю:

— Настя. Моё имя — Настя.

— Нас-тя. — растягивает по слогам, словно пробует на вкус. Впервые. — Тебе больше...идёт... Ангел.

Знаете, что значит моё имя? Анастасия означает — воскресшая. Поэтому дедушка и подарил мне кулон с Фениксом. Эта мифическая птица всегда сгорает в огне, а потом восстаёт из собственного пепла. Думаете, это — дар? Нет! Это — проклятие. Иногда хочется, чтобы всё просто закончилось, потому что не остаётся ни сил, ни желания продолжать существование, но грёбанная вселенная не даёт тебе такой возможности. Возвращает тебя в жестокий мир снова.

Снова. И снова. Бесконечно.

— Ты правда не помнишь меня? — спрашиваю с мольбой в глазах, но Артём закрывает свои, словно копаясь в воспоминаниях, и качает головой. Внутри всё обрывается. — Артём, я...

— На сегодня хватит. — раздаётся за спиной строгий голос врача.

Вскидываю на него потерянный взгляд и молю:

— Ещё минуту.

— Пациенту нужен отдых. Пойдёмте.

Молча поднимаюсь на ноги и иду за ним. Северов перехватывает мои пальцы. Оборачиваюсь в надежде, что он вспомнил меня, но иллюзия мгновенно рушится, когда тихо спрашивает: