Моя лучшая роль
Шрифт:
Пройдя мимо неоновой двери, почувствовала, как между лопаток меня словно прожгли. С каждым движением тело жгло сильнее, и мысль перестала петь, она вопила во мне запуганной сиреной «Он здесь!». Не выдержав, я остановилась и стала медленно поворачиваться, замерев с бешено колотящимся сердцем. Из зеркала на меня смотрел самый красивый демон, из-за которого мои глаза не раз наводняли квартиру соленой водой. В темно-сером смокинге, идеально подчеркивающем рельефы его тела, в темных очках и с отросшей, придающей ему еще большую возмутительную сексуальность, бородой. Невозможно красивый… За эти мысли хотелось
Поспешным движением, он снял очки и в его взгляде я увидела боль, вперемешку с отчаянием.
— Хлоэ! — прозвучал рядом голос Антуана, заставив меня вздрогнуть и заново обрести способность двигаться. Он взял меня за руку и начал увлеченно рассказывать, кого встретил. Я улыбнулась и физически ощущая, как у меня отрастает хвост предательства, с надеждой повернулась к зеркалу. Но моего личного демона уже не было в нем…
Его слова гудели у меня в голове, настырным паромом, врезаясь в бури моего сопротивления. Он всего лишь играл роль, убеждала себя я. Точно так, как играла я. Это всего лишь роль, а он очень хороший актер! Тогда почему?! Почему я прокручиваю эту сцену в голове столько раз…
— Все хорошо? — наклонившись к моему уху, по-французски уточнил Антуан.
Необычное предчувствие щекотало меня. Мы сидели в кабинете у Джона Галахера, и я не могла найти ему причину, пока дверь не открылась и не вошел актер, исполняющий роль Зака. Тот, кто за последние два года навещал меня в снах, ни разу не придя наяву… Темные джинсы, однотонное в цвет брюк поло и те же темные очки.
«— Я незаметно щипаю себя, — говорила Агнес, — Если что-то сбивает меня с роли.»
Два часа гореть на стуле, ощущая его назойливый взгляд из-под темных очков. Задушить даже слабый намек на стремление вскользь посмотреть на него.
И почти проиграть, услышав его игру. Желание, чтобы эти слова оказались не написанными кем-то текстом, а тем, что идет из его сердца заставило внутренние замки всколыхнуться и начать нервно потрясываться.
«Лживая сука» полоснуло болезненным воспоминанием, придав мне нужную интонацию для своей роли.
— Хлоэ, — обеспокоенно произнес Антуан, взяв мое левое запястье в свою руку, когда мы сели в машину. Красные отметины зияли следами моей внутренней борьбы. — Что это?
— Немного нервничала. — все, что смогли тихо произнести мои губы.
Он заключил меня в крепкие объятия.
— Ты самая лучшая. — поцеловав в щеку, произнес он. — Будь в этом уверена.
От этих слов я почувствовала холодный укол совести.
48
Райан
Съемки длятся уже четыре месяца. Четыре долгих месяца ее безразличия.
Так как мой герой появляется не сразу и параллельно у меня работа в «Калифорнийской Мечте», приступаю к процессу позднее остальных действующих актеров.
Когда я увидел ее в кабинете Галахера, решил для себя, что это шанс. Шанс вернуть ее, приложив все свои таланты. Но таланты подыхают, стоит увидеть, как она смеется около своего
А сейчас, спустя два года, успел передумать сотни и тысячи раз.
Поэтому решил для себя сделать все возможное, чтобы ее вернуть.
Но задача предстоит не из легких. Из-за плотного графика физически не могу присутствовать на съемочной площадке дольше положенного, обязанный ехать на другой проект. И ни одна попытка общения не оборачивается успехом… потому что, если француз тошнотворно вежлив и бесит своим дружественным отношением, то Хлоя выключает меня из своего эфира сразу, стоит Галахеру крикнуть «Снято!». Любое столкновение с ней вне обзора камеры дарит лишь ее скупые емкие ответы и равнодушную вежливость, которая воздействует на меня, словно китайская пытка, медленная и мучительная.
Но сегодня я счастлив.
Сегодня сцена поцелуя.
Далеко не взаимного, но мне не принципиально.
Между героями Зака и Елены, спустя много лет. Парень против воли целует девушку, она дает ему хлесткую пощечину.
Хлоя настолько идеально играет Елену и каждый раз включает свой беззащитно потерянный взгляд, что я ничего не могу понять в ее настоящих чувствах.
Вот и сейчас гул съемочной группы замолкает, камера пристально смотрит на нас двоих, стоящих в паре метров друг от другу. Моя партнерша в легком сарафанчике цвета незабудок стоит напротив меня, чуть прикрыв глаз — как и всегда до начала съемки, давая возможность откровенно любоваться ею.
Джон кричит:
— Мотор! — Лили хлопает перед объективом хлопушкой-нумератором и на меня поднимает взгляд Елена.
Зак зло усмехается и делает навстречу девушке несколько шагов.
— Хочешь сказать… за те пять лет ты ни разу не вспоминала обо мне? — в его голосе одновременно слышится вызов и отчаяние.
Девушка немного дрожит, но отступает лишь на маленький шажочек. Гордо подняв голову, она выплевывает ему в лицо:
— Ни разу!
Парень свирепеет, цедит сквозь зубы:
— Врешь… — и притянув к себе тонкое тело, впивается в ее плотно сжатый рот, ловя ужас и страх. Секунда. Она отталкивается и звук пощечины раздается в воздухе.
Блядь. Слишком мало. Ничего не понять. Но карамельный вкус. Как же я хочу его вновь. Поэтому начинаю проделывать то, чего не позволял себе ни в один год своей карьеры и назвал бы любого совершающего подобное идиотом. Хелен удивленно вскинет брови, если расскажу, напомнив мне правила хорошего тона в процессе съемки.
Но сейчас мне плевать. Я порчу дубль. Снова и снова. Самыми дебильными образами, но по странности никто не замечает моей заинтересованности, кроме нее. Потому что с каждым разом она поглядывает на погрустневшего отчего-то француза и в зеленых омутах начинает поблескивать разъяренный огонек.