Моя лучшая роль
Шрифт:
— Знакомься, это Хлоэ, — представляет нас юноша. — Я тебе о ней рассказывал. — Хлоэ, это Агнес. — глаза женщины изучающе смотрят на меня пару секунд, затем она мило улыбается и наклоняется к моей правой щеке для поцелуя.
Для своего тестирования она выбирает сад, не разрешая Антуану присутствовать. Он грустно опускает плечи, но не смеет ослушаться.
Мы садимся возле яблоневого дерева, и я с наслаждением ловлю звуки цикад. Сейчас очень красивый кадр, который смывает волной расслабления всю мою нервозность, и погружает в океан умиротворения и восхищения красотой света вокруг.
Хочется достать мобильник и включить режим видео, но это будет выглядеть кощунственно некультурно, поэтому я аккуратно складываю руки на коленях.
Агнес не просит меня изобразить грусть или смех и не дает для читки роль. Она только разливает нам в стаканы холодный цитрусовый лимонад и спрашивает меня о семье и моих планах. Несмотря на то, что внешне она производит впечатление французской королевы, скрывающейся вдали от назойливого народа, требующего ее постоянного присутствия, с ней легко и просто.
— Я всегда думала, — задумчиво произносит она, поднося к губам запотевший от холода хрустальный стакан, — Какая француженка разобьет сердце моего сына? — сделав пару глотков, смотрит на окно, из которого высунувшись улыбается голова Антуана. — Оказалось, наполовину американка.
46
Райан
Стеклянные двери компании «Son Of Star», делающей ежегодно миллионы долларов, раздвинулись передо мной, впуская на новый уровень моей карьеры. Уровень подонка в полном метре. Определенно, не то, о чем мечтал семилетний мальчишка…
В здании из синего стекла должна была состояться встреча с режиссером, сценаристом и еще тремя актерами.
— Это пройдоха Джон Галахер! — вопит Хелен, узнав имя режиссера. Его проекты взрывали кассу, сводя с ума зрителей. Большей частью женскую часть населения, унося в мелодраматичные дали без возрастных ограничений. — И он сам выбрал тебя!
— Надеюсь, в благодарность спать с ним не надо? — спокойно отвечаю, стоя в пробке.
— Как-будто ты когда-то соглашался на секс ради роли, — фыркнула Хелен. — Мне не нравится твой настрой! Тебе нужно зайти и очаровать там всех.
— Я вхожу в роль, — вру, — И мой герой не очаровашка, поэтому…
— Хммм… Ты столкнулся с ней вчера? — бесцеремонно прерывает мой агент.
— Подъехал. После созвонимся. — провожу пальцем по красной кнопке, сбросив звонок, и, не отпускающие меня со вчерашнего вечера кадры, проносятся перед глазами, мерцая соблазнительным вишневым цветом.
Юбилей журнала FashionWeekly, на который я шел по одной единственной причине, проплывшей мимо меня в темно-бордовом платье, подсыпал новых искр моему безумству…
Вечер проходил в баре Mirrors, наполненном зеркалами, играющими в игры с воображением посетителей. Идеальное место для поколения, стремящегося показать себя со всех возможных ракурсов, восхищающегося своей, тронутой не одной инъекцией косметолога, внешностью и щедро распаляющего в воздухе самовлюбленное эго.
Помещение состояло из четырех комнат — просторного светлого зала округлой формы с тремя боковыми дверьми,
Скука разлилась внутри сразу, вместе с осознанием, что ее нет ни в одном из залов. Приклеив на лицо свою фирменную улыбку, желая скоротать время, отдался хищницам, что-то кокетливо рассказывающим и сменяющим друг друга словно назойливая реклама. От меня не требовалось многого: временами кивать и брать визитку. Темные очки служили верным союзником, скрывая мое безразличие и постоянное напряжение глаз, находящихся в вечном поиске. Гребанном безрезультатном поиске.
Прошел час. Полтора. Карманы разбухли от ненужных надушенных визиток, которые ждали своего звездного часа для отправления в темную пучину урны, а ее все не было. Переместившись из основного зала в неоновый, прошел к бару, попросив минеральной воды. Молодой парень, кивнув, поставил передо мной стакан, в котором плескался лед с долькой лимона. Поблагодарив, взял воду и неспешна направился обратно, когда около самих дверей меня ударила невидимая молния предупреждения. Возможно, я тронулся головой, но она еще не прошла рядом, а в нос ударил нежный миндальный запах, уверяя, что русалочка здесь.
Идеальная. Как ожившее изваяние мастеров эпохи возрождения, она проплыла в темном вишневом платье, обнажающем светлые плечи. Ни одна из присутствующих здесь не смогла бы даже с помощью компьютерных спецэффектов двигаться изящнее ее. Опустив стакан на поднос, проходящего мимо официанта, я направился за ней. В голове не было ни одной мысли о том, что собираюсь сказать или сделать… Вся власть вместе с горевшей кровью стекала вниз, к ошалело-ожившему члену, объявлявшему на протяжении долгих двух лет полный отказ от плотских утех, соглашаясь на боевые действия лишь при образе в голове русалочки, а после отплевываясь, найдя на себе или под собой совсем другую девушку.
Сейчас он напоминал потерявшего всякую надежду в себя шамана, чей многолетний мираж, наконец, обрел форму… и больно, чтоб его, давил на мою ширинку.
Она шла быстро, как золушка, потерявшая туфельку, а я жадно ловил ее в зеркалах, в которых она двоилась и троилась, несознательно доводя шамана до экстаза и ударов в бубен. Нежная кожа, с небольшой россыпью родинок на спине. Хотелось прижаться к ней и поцеловать каждую из них…
Как вдруг она резко остановилась, и мои ноги последовали ее примеру, находясь буквально в трех шагах.
Ощущаю растущее жжение в груди и пытаюсь не забыть дышать. Вижу, как напрягаются ее плечи, как левая рука сжимает платье, и голова Хлои чуть дергается, медленно поворачиваясь влево, затем взгляд девушки что-то цепляет и, не доходя до меня, она превращается в статую. Олицетворяя само совершенство среди какофонии жалких копий.
Моя голова следует за ее находкой и наши глаза сталкиваются в зеркале. Яркие зеленые глаза похищают, уже, казалось бы, несуществующие во мне капли спокойствия, яркие чувственные губы нежно приоткрываются. Моя рука тянется к очкам и снимает их, в глупом желании показать ей, как внутри колыхает пламя, и как давно я раскаялся и отпустил ее в новое счастье.