Моя любовь навсегда
Шрифт:
— Тасман? — позвал его Антон.
Насыщенный кобальт во взоре Марка Тасманова сменился морской синевой. Тоску и печаль в глубинах радужек смыло предвкушением, смешавшимся с огоньком от обдумывания новой идеи. Дела отлично отвлекали от тяжелых мыслей. Когда-то Антон убедился в этом сам, а теперь наблюдал то же самое у своего верного врага.
Или заклятого друга. Здесь, как посмотреть.
— Что?
— Настя с тобой не разведется. Никогда.
Марк моргнул, пальцы замерли над мерцающей в свете софитов клавиатурой ультрабука.
—
— Нет в мире силы, способной вас разлучить, — Антон пихнул его кулаком в плечо. — Я уверен на сто процентов.
— Даже ребенок? — все с тем же сомнением уточнил Марк.
— Ответишь себе на этот вопрос лет через пять, когда заведешь пару-тройку яиц и испытаешь все дерьмо счастливого отцовства, — Антон пожал плечами.
— Знаешь, что я думаю, Канарейкин?
— М-м-м?
— Ты не будешь крестить моих детей. Ни за что на свете тебя не подпущу к ним. Нахватаются дури, потом начнется: подростковый бунт, женихи, невесты, всякие посторонние фулюди…
Антон поморщился и скривился от слов Марка.
— Сам свои яйца высиживай. Без моей помощи.
— Какая от тебя помощь, убогий? Только портишь все. Вон, смотри, в графике ошибка. Откуда вообще такие цифры? — ткнул пальцем в экран Марк.
— Это не ошибка, кобра пергидролевая, а прогноз!
— Так зачем ты засунул его сюда?!
— Тебя не спросил, куда и что мне совать!
— Не верещи дурниной на меня, психованный попугай. Я прекрасно слышу.
— Тогда плюй ядом в другую сторону.
— Ну и все.
— Да пожалуйста.
Глава 53. Предчувствие
«Взял и свалил из дома! Ты представляешь? Я ему сказала уходить, и он ушел!»
— Угу.
Вполуха слушая возмущения Насти, Милана пересчитывала столы и сверялась со списком гостей. Вроде бы никто ничего не забыл — все на месте. Завтрашний званый ужин и праздничный вечер в особняке ее родителей должен пройти на ура. Без нареканий.
Все блюда утвердили неделю назад, а сегодня команда «Баболовского дворца» занялась приготовлением полуфабрикатов. Заготовки для десертов ждали своего часа в просторной морозильной камере, отобранный алкоголь томился в подвале. Клининговая служба под руководством Ангелины Ивановны вместе с горничными вычистила весь дом сверху донизу, поэтому зеркала и окна теперь напоминали прозрачные капли росы по утрам.
Все системы проверены, служба безопасности в полной готовности. Осталось только появиться хозяевам вечера, супругам Боярышниковым с дочерью. Больше ничего не требовалось. Во всяком случае, так считала Милана.
«Нет, чтобы переехать в соседнюю квартиру. Я зря, что ли, уговаривала соседа перебраться в его загородный дом и сдать свои хоромы?»
Милана хмыкнула, прекрасно зная, что Настино «уговорила» равнялось «приказала». Задергала, поди, бедолагу, живущего напротив, чтобы он уступил на время свою берлогу выгнанному Марку Тасманову. А тот взял и переехал к Антону. Какая досада.
— Не стоило вообще менять замки и устраивать показательную порку, — шутливо пожурила подругу Милана, а внутренне напряглась.
Вдруг
«Ну…»
Ее протяжное мычание в наушнике вернуло на место потухшую улыбку.
Мимо проплыла Илона с ультрапланшетом в руках и загадочным выражением лица. Такой она ходила с того дня, как вернулась из ресторана Канарейкиных. Она постоянно напевала что-то, летала по дому, иногда притопывала мелодию, когда собиралась по утрам на завтрак. Один раз вообще звонко рассмеялась, пока переписывалась с кем-то в чате.
Она словно забыла, что в их доме повсюду камеры, а за каждым их шагом следят. Да и муж в любой момент мог вернуться. На все вопросы и предупреждения Миланы Илоны отмахивалась, мол, все в порядке. Потом шепотом добавляла, что весь ужас почти закончился. Вот-вот. Скоро.
Милане очень хотелось в это верить.
Или судьба оказалась благосклонна, или новое увлечение так затянуло Глеба, но никто о нем не слышал вот уже несколько дней. Пусть подобное звучало дико: все радовались его пропаже. В доме теперь легче дышалось. Горничные и охранники опасливо не оглядывались, когда раздавался стук или кто-то громко говорил.
Обманчивое чувство. Ложное. Куда хуже, чем привычный сердцу страх.
«Чего он… Ходит вокруг, молчит, бесит».
Милана моргнула и вернулась к разговору. Пыхтение Насти в наушнике вызвало усмешку, после чего она напоследок окинула взглядом украшенный зал и двинулась к выходу. Оставалось проверить самую малость, затем она сразу сбежит к Антону в домик.
А завтра… Завтра все закончится.
— Марк тоже боится. Твоя депрессия сильно ударила по нему, а поскольку он не слишком чувствителен по натуре… — Милана осеклась, прикидывая, как бы поточнее выразить мысль. Так, чтобы подруга не обиделась на характеристику любимого мужа.
Не скажешь же, что у Марка Тасманова диапазон эмоций размером со щепку.
«Давай прямо. Ближайший дуб в парке лучше выражает чувства, чем мой дорогой супруг», — фыркнула Настя.
— Ну да.
«Но я же от этого его люблю не меньше».
— Именно так.
«Какого черта он ушел?! Должен на коврике валятся и каяться даже в том, что не совершал! Лишь бы я милостиво простила и вернула домой».
Милана замерла в коридоре, потому что впереди показалась открытая дверь, и оттуда лился свет. Сглотнув, она вжала ногти в ладони, затем оглянулась в поисках прислуги, Ангелины Ивановны или матери. Но, как назло, никого не увидела. А треклятый кабинет отца манил к себе, словно чертов ящик Пандоры.
— Насть, я тебе перезвоню, — тихонько шепнула она и отключилась, затем аккуратно двинулась вперед.
Никто, кроме Глеба, сюда зайти не мог. Если он кому-то и доверил код, то Милана ничего не знала. Поэтому логично, что она все решила проверить. На всякий случай. Мало ли. Вдруг кто-то из прислуги попал сюда незаконным путем.
Пугающая тишина и скрип половиц заставили вздрагивать от любого шороха. Стоило ей подойти к двери, как дыхание в горле встало колючим комом, потому что внутри стоял человек. Глеб Боярышников собственной персоной, который склонился над цифровым экраном компьютера.