Моя любовь навсегда
Шрифт:
— Возле Гессера.
Она вздрогнула, а Паша успокаивающе сжал пальцы жены. Когда Карл посмотрел в их стороны и приподнял бокал в приветственном жесте, он услышал рваный вздох неподалеку.
Многие присутствующие вольно — невольно косились в сторону Карла Гессера: от мелких чиновников до пресс-секретаря президента Российской Федерации. Судя по искусственным улыбкам и бегающему взгляду последнего, он не шибко радовался его присутствию здесь.
— Боится, — цокнул языком Паша и сделал глоток. Противная кислинка вызвала изжогу в желудке, из-за чего он
— Кто боится? Кенар, убери алкоголь, — тут же спохватилась Кира и отвернулась от Карла. — Тебе нельзя.
— Там от силы процентов двенадцать, и он отвратителен на вкус.
Она тихонько рассмеялась, как в старые добрые времена. Будто бы не было всех этих пафосных лиц, дорогих и жутко неудобных костюмов, пресной еды, отвратительного шампанского. Всего на мгновение Паша нырнул в прошлое. Там, где их маленький, уютный мирок в двухкомнатной квартире нарушали только ругающиеся соседи, а не мстительные политики и коварные бизнесмены.
— Обожаю твой смех, — шепнул он ей на ухо, задевая дыханием золотую сережку, и поднес ее руку к губам.
— Подхалим, — Кира с нежностью посмотрела на него.
— Который безумно тебя любит.
— И я люблю его в ответ.
Их идиллию нарушила упавшая на Пашу тень. Повернув голову, он наткнулся на внимательный взор Марата Донского и почти сразу напрягся от его застывшей вежливой улыбки. Взаимная неприязнь призрачной змейкой проползла между ними, коснулась кожи, обвила шеи и негромко зашипела в голове.
Словно два хищника, встретившиеся на поле, они смотрели друг на друга с явным желанием подраться за территорию.
— Павел, — хриплый голос Марата резанул по ушам.
— Марат, — Паша быстро сбросил маску оцепенения и улыбнулся в ответ, — чудесно выглядишь. Физиотерапия помогает?
Судя по тому, как сжались пальцы его противника на тонкой ножке бокала, и дернулось веко, восстановление проходило тяжело. Он все также прятал малоподвижную часть лица от гостей, периодически запинался на ровном месте и говорил медленно. Очень-очень медленно.
Словно старый, потрепанный жизнью граммофон.
— Благодарю, — склонил темноволосую голову Марат и дернул левым плечом. Вопрос про физиотерапию он деликатно проигнорировал, а вместо него обратил внимание на стоящую рядом с Пашей Киру. — Кира Владимировна, какой приятный сюрприз. Чудесно выглядите. Похоже, вы с мужем наладили отношения?
Вопрос с подвохом. Разыгранный ими спектакль давно никого не обманывал, хотя на первых порах помог Паше создать видимость полного разрушения. И выборы проиграл, и друга потерял, и жену, и с сыном проблемы, и с окружением — сплошная черная полоса неудач. Но сейчас все изменилось, и Марат это понимал.
Он прекрасно чувствовал начала конца, оттого и злился неимоверно. Вся ненависть, что густым варевом кипела внутри него, проявлялась в резких жестах, дерзких замечаниях и ошибках. Постоянных ошибок, благодаря которым Паша получил возможность взять реванш.
Сейчас
— Мы пришли к выводу, что в нашем возрасте вредно цепляться за разногласия и обиды, — ответила Кира равнодушно.
Единственное, что выдало ее нервозное состояние — слегка поджатые губы. Заметив столь очевидный намек, Паша успокаивающе погладил жену по талии.
— Какая прелесть, — не сдержал укола Марат. — И правда. Согласен. Если с детьми проблемы, так хоть друг с другом их быть не должно.
— А кто сказал, что у нас проблемы с детьми? — вздёрнул брови Паша. — С ними все в порядке. С Насти все сняли надуманные обвинения, Елисей сегодня превращает эту унылую вечеринку в грандиозный праздник своими талантами в готовке.
— Где же ваш средний ребенок?
Кира сделала глоток, чтобы не сорваться.
— Ищет дзен. Он у нас личность творческая, ему для вдохновения нужна энергия и хороший отдых, — не моргнув, откликнулся Паша.
— Как интересно теперь психиатрическая клиника в экзотических странах называется.
— Ну все лучше, чем бесконечное путешествие по рехабам. Твоя ненаглядная Жанна снова туда угодила, как понимаю?
Марат взбесился. Намек на зависимость молодой жены, чьи пороки он так старательно прятал от общества, вывел из себя. Ноздри раздулись, губы побелели, а сам он в два шага приблизился к Паше почти вплотную. Его так потряхивало, что воздух вокруг вибрировал и как бы намекал: второго прямого оскорбления он не спустит.
Только Паша не был бы Пашей, испугайся он такой реакции своего соперника.
— Закрой рот, Канарейкин, — прошипел Марат, теряя остатки выдержки.
— А в чем дело? — ласково протянул Паша. — Я попал в больную мозоль? Извини, не хотел. Впрочем, нет. Хотел. Но ничего. Утешишься с молодыми девчонками, которых подбирает для тебя Боярышников. Авось и новую женушку там найдешь.
— Паша, — раздался рядом предупреждающий голос Киры.
— Считаешь, что победил? Люди, стоящие за мной, никогда тебя не примут, Канарейкин.
— О, а мне и не нужно их принятие. Достаточно того, что меня принимают самые близкие. Что до остальных…
Паша наклонился к тяжело дышащему Марату и покосился сначала на министра экономики, потом культуры и, наконец, задержал взгляд на пресс-секретаре. Игнат Владимирович Меньшов как раз общался с Карлом и чинно кивал на его замечания. Но постоянно оглядывался на властную супругу, которая зорко следила за мужем, точно сокол за своей добычей.
— Удивительно, как много зависит от правильной женщины в браке, да? — неожиданно сменил тему Паша, и Марат шумно вздохнул. — Всего-то парочка присланных на электронную почту фотографий заблудшего мужа, и вот козленок загнан обратно в сарай. Заперт на двести замков, поскольку все его имущество, вся финансовая поддержка заключены в одну очень любопытную бумажку. Называется брачный контракт.