Моя милая ужасная невеста
Шрифт:
На обратной дороге вместо таверны с готовой едой, я зашла в продуктовую лавку. В тот момент во мне отчего-то проснулось убеждение, что с овсяной кашей справится любой дурак. Не королевский же обед из трех блюд. В общем, благими намерениями самоуверенных кухарок выстлана прямая дорога к предкам Варлокам и основательнице ковена грозной Агате…
В апартаментах царила такая тишина, что становилось не по себе. Комната утопала в скорых вечерних сумерках. Зак лежал в кровати, накрывшись одеялом, но просипел из своего гнезда:
—
— Ты как? — осторожно спросила у него.
— Как в аду, — сердито пробормотал он, словно злясь, что попал в идиотское положение, вынужден валяться в кровати и перебарывать не только желание удавиться, но и потребность поелозить по простыне спиной, чтобы хорошенько почесаться.
Пробудив лампы, я сгрузила бумажные пакеты на кухонный прилавок, скинула пальто и начала хозяйничать в доме бывшего врага. Сначала отправила Эмбер сообщение и попросила поделиться секретным знанием, как сварить съедобную овсянку, чтобы потом выжили все, а не только тараканы, но дожидаться ответа не стала. Решила, что от одного раза без кашки жаропонижающее точно хуже не сделает, и развела порошок в стакане. Намочила салфетку для холодного компресса на лоб и решительно направилась в спальню оказывать больному посильную помощь.
— Зак, — я потрепала его по плечу, — надо выпить снадобье.
Думала, он начнет ворчать, но Торстен проявил сознательность: приподнялся на локте и послушно забрал стакан. Собственно, на этом желание сотрудничать у него закончилось. Он принюхался к снадобью с такой подозрительностью, словно на запах пытался оценить степень ядовитости.
— Ты чего в нем пытаешься унюхать? — возмутилась я.
— Я требую положенные двадцать минут, — заявил, в смысле, прокряхтел он.
— Чего?
— Принцип двадцати минут, — напомнил Торстен и самым нахальным образом протянул мне стакан. — Сначала ты.
— Ты обалдел? — опешила я. — Пей, пока тебе делают хорошо без насилия!
— Могу я написать завещание? — скорбно уточнил он.
— Залпом!
— Но я буду приходить тебе в кошмарах, — поклялся Закари и, затаив дыхание, опрокинул в себя жаропонижающее.
И так его перекосило!.. Клянусь, чуть сама не написала завещание.
Он прижал ко рту ладонь. Зрачки вдруг вытянулись и стали вертикальными, но в глазах вместо злости появилась вся предсмертная печаль ведьмовского народа.
— Зак, что случилось? — сжав в кулачках мокрую салфетку, встревоженно выдохнула я.
— Какого демона оно такое горькое?! — рявкнул он внезапно прорезавшимся голосом.
— Ты что? Ты на меня орешь? — Я почувствовала, как меняюсь в лице, и выдрала из его рук опустевший стакан с мазком от мелких гранул порошка на стенке. — Не в курсе, что полезное вкусным не бывает? Я думала, ты решил слиться на тот свет, подлец!
Он сердито упал на подушку.
— Дай положу салфетку на лоб, — проворчала
— Не надо.
— Надо, Торстен, надо! Лежи и радуйся, что у тебя лихорадка, иначе придушила бы этой салфеткой!
— А без пыток нельзя? — простонал он.
— Без пыток будешь со своей маменькой болеть. Позвать вашу мать, господин Торстен?
— Клади, — немедленно согласился господин болящий и вздрогнул, когда влажная холодная тряпица легла на пылающий лоб.
— Поспи, — сменив гнев на милость из-за хорошего поведения норовистого больного, посоветовала я и одним щелчком пальцев потушила люстру, а настенный ночник зажгла.
— Марта… — позвал Зак, когда я добралась до дверей.
— Что-то надо? Сейчас воды принесу.
— Спасибо, что приехала.
Пока мы справлялись с приемом снадобья, Эмбер успела удивиться кулинарному порыву и закидала меня сообщениями. Странно, как переполненный почтовый шар не лопнул и не засыпал кухню стеклянным крошевом.
«Записывай!» — не дождавшись объяснений, в финале скомандовала она.
— Стоп! — приказала я почтовику и полезла в свою сумку за блокнотом и грифельным карандашом.
Писать под диктовку подруги было сплошным наказанием. Пауз она не делала. Ей-богу, как магистр по истории магических войн: только успевай скрести пером по бумаге. Когда в ингредиентах овсяной каши неожиданно начали появляться подозрительные травки, я тихо выругалась и, стряхнув бесполезное сообщение, возмутилась:
«Эмбер, мне не нужно одурманивающее зелье!»
«Ага, тогда записывай!» — с подозрительной легкостью согласилась она, что каша с дурманом, мягко говоря, за нормальную еду не пойдет.
Соседка шустренько продиктовала рецепт, и у меня возникло большое сомнение в ее адекватности.
«Ты издеваешься?» — без зазрения совести обругала я.
«Чем тебе не угодила приворотная каша? — проворчала она. — Действенное средство! Когда говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, имеют в виду именно его. Между прочим, этим рецептом еще моя бабуля пользовалась».
«Я не собираюсь привораживать Торстена! — озверела я. — Мне надо его накормить!»
«Просто накормить? И все? — выразила она искренне недоумение. — Варлок, если он взял тебя в заложники и угрозами заставил готовить, то крякни в ответ на это сообщение».
«Просто объясни, как варить кашу, чтобы от нее никто не опьянел и не влюбился. Торстену и без приворотов уже нормально», — потеряв надежду получить обычный, а не ведьмовской рецепт, простонала я в шар.
«Ты его пыталась грохнуть? Когда? За что?» — всполошилась Эмбер.
«Я жалею, что тебе написала!» — сорвалась я.
Перестав нести чушь, она шустренько рассказала, как превратить сухие овсяные хлопья в приличную кашу.
«А молоко когда заливать?» — уточнила я, разглядывая полную бутыль.