Моя мятежница
Шрифт:
– Иден? – спрашиваю я, когда у нее вытягивается лицо.
Она с трудом сглатывает и просит Лестера дать ей секунду. Когда она смотрит на меня, в ее взгляде нет той нежности, что была мгновение назад.
– У нас проблема.
Глава 27
Иден
Холт был у меня вчера, когда Лестер позвонил с новостями. Я выпроводила его под предлогом, мол, дела на работе требуют
Бедный Холт, он мне поверил. Он еще не слышал новостей, не понимал, что наши отношения только что рухнули. Я пообещала позвонить ему позже, но даже произнося эти слова, сомневалась, что они правдивы. Где-то глубоко внутри я боялась, что между нами все кончено – на этот раз навсегда.
Забавно наблюдать, как сбываются твои худшие кошмары. Забавно – в смысле «шокирующе» и «ужасно». Проснувшись этим утром от потока уведомлений на телефоне, увидела ссылки на новости и статьи в блогах с моим именем, и тут поняла, что мне ничего не приснилось. И то, что мне пришлось вчера отослать Холта, лишь верхушка айсберга. Меня ждал худший день в жизни.
Все, что для этого потребовалось – одно маленькое фото. Снимок, на котором мы с Холтом вдвоем на вечеринке по случаю дня рождения сына Люсьена. Холт стоит спиной к камере, одной рукой обнимая меня за талию, его ладонь лежит практически на моей заднице. Тогда как мое лицо видно четко, и я смотрю на Холта с улыбкой на губах, так, словно это он подвесил в небо чертову луну.
Вне контекста это было бы довольно милое фото. Но размещенное на первых страницах всех блогов, посвященных хоккейными сплетням, оно заставляет мой желудок скручиваться, и на лбу у меня выступают капельки пота.
«Что ж. Дьявол меня подери».
СМИ пришли в неистовство, спекулируя на том, что я связалась с кем-то из команды, как они и предполагали с самого начала. Никто не хотел воспринимать молодую хозяйку франшизы всерьез. После разрыва с Алексом предполагалось, что я просто перейду к новому игроку.
Мое сердце колотится о ребра, пока я просматриваю уведомления на телефоне. Каждый заголовок хуже предыдущего.
«Владелица «Титанов» уютно устроилась с новым неизвестным кавалером».
«Винн забивает шайбу с новым сотрудником «Титанов».
«Фаны видят красную карточку».
«Проваливай, Браун: новая владелица «Титанов» замечена за флиртом с новым сотрудником-фаворитом».
Раздел комментариев к каждой статье – настоящая помойка, полная фанатов, печатающих все заглавными буквами и настаивающих на том, что я еще большая шалава, чем им казалось вначале. Мое сердце, рухнувшее куда-то вниз живота, проваливается еще дальше. Я сделала то, что предсказывали все таблоиды и светские хоккейные блоги. Я влюбилась в человека, связанного с командой. И теперь все, что видят фанаты – это кокетливая, беспечная владелица, которую они боялись увидеть, и они хотят, чтобы я ушла. Немедленно. Я почти чувствую, как моя карьера рассыпается в прах.
Я бросаю телефон на край кровати, зарываюсь лицом в подушку и издаю крик, переходящий в рыдание.
«Будь проклята вся моя жизнь».
Мне удается вытащить себя из постели и дотащиться до кухни, чтобы включить кофеварку. Потребуется очень
Я поверить не могу, что все это происходит на самом деле. Один из худших сценариев, и это происходит со мной в режиме реального времени.
Телефон жужжит в руке, и каждый нерв в моем теле напряжен от тревоги. Что теперь, статья в долбаной «Нью-Йорк таймс»?
Когда он снова вибрирует, я набираюсь смелости посмотреть. Однако это не очередное сообщение или новостное уведомление. Это входящий звонок от Холта.
Мой желудок сжимается, и после нескольких секунд раздумий я принимаю трудное решение нажать на кнопку «ИГНОРИРОВАТЬ».
Да, этот хаос влияет и на него, но по мне он бьет сильнее. Я – та, чье лицо на фотографии, та, у кого на кону карьера и репутация семьи. Мне нужно пространство, чтобы переварить эту бурю дерьма, как бы мне ни хотелось поплакаться Холту в плечо. Я не уверена, что заслуживаю этого. Это я утратила бдительность. Я знала, на что способны СМИ, и все равно появлялась с ним на публике.
Раздается стук в дверь, и я со стоном плюхаюсь на диван.
– Уходите.
Оказывается, Холт был прав. Мне нужно согласовать с охраной здания, кому разрешено подходить к моей двери.
– Я могла бы уйти, но тогда мне пришлось бы выбросить этот отвратительный латте с овсяным молоком, а это пустая трата пяти баксов.
Я немного приободряюсь, как от знакомого голоса, так и от слов о латте с овсяным молоком. Слава богу, это Гретхен. Это единственное плечо, на котором я могу рыдать сколько угодно, и никакие желтые сайты не станут трезвонить об этом.
Я заставляю себя подняться с дивана и впускаю ее, стараясь не обращать внимания на жалость в ее взгляде, когда она протягивает мне самый большой кофейный стаканчик, который я когда-либо видела.
– Я была неподалеку, когда увидела новости, – говорит она. Каждое слово звучит как маленькое извинение. – У тебя все в порядке?
Отчасти мне хочется рассмеяться в ответ на этот вопрос. Конечно, у меня не все в порядке. Мои зарождающиеся отношения только что были освещены в каждом спортивном блоге, и в любую секунду разъяренные фанаты могут прийти и вышибить мою дверь.
Но у меня сейчас даже нет сил отвечать ей на этот дурацкий вопрос. Все силы моего мозга сейчас направлены на то, чтобы напоминать – я полная неудачница.
Когда мы устраиваемся на диване, я снимаю крышку со своего латте и, смаргивая слезы, посвящаю Гретхен в предысторию случившегося.
– Мы были на вечеринке по случаю дня рождения ребенка одного игрока, – говорю я со вздохом. – Хотели свести нежности к минимуму. Но, очевидно, недостаточно старались. Я хочу сказать, мне казалось, там мы в безопасности.
Гретхен кивает, прищуривается, и я практически вижу, как в ее голове созревает вопрос.
– Ты знаешь, кто сделал этот снимок? Может быть, ты могла бы подать на него в суд или что-то в этом роде.
Я качаю головой.
– Любой из друзей или соседей Люсьена, что были там, могли сделать снимок и передать его в новостное агентство, чтобы быстро заработать. Возможно, это даже был кто-то из обслуживающего персонала, который присутствовал там в тот день. Черт, насколько я знаю, один новостной сайт пронюхал о вечеринке игроков и даже отправил беспилотник.