Моя Оборона! Лихие 90-е
Шрифт:
— Если че начнется, они нас похлопают как воробьев, — проговорил Фима. — И пикнуть не успеем.
— Ну и че теперь? Сидеть тут как те самые воробьи? — Возразил Женя. — Надо разруливать, раз приехали.
— Верно, Жек, — сказал я. — Вот я и буду разруливать, раз такое дело. Ну ладно, пойдем.
Мужики переглянулись и стали выходить из машины. Я выбрался первым. Почти тут же закричал:
— Ну здорово еще раз, Гоша. Ведь так, Гоша же? А то я че-то забыл, как тебя звать.
— Георгий Матвеевич, — крикнул он в ответ.
Я хмыкнул.
— Ну и чего ты, Георгий
Бандиты одной сплошной черной стеной стояли перед нами. Фары нашего и их авто освещали площадку, на которой сейчас все начнется.
— Коль разговаривать приехал, так разговаривай, — продолжил я. — А коль стрелять, так стреляй!
Мы все застыли за открытыми дверями пятерки. В случае чего машина могла послужить хоть каким-то укрытием, хотя и не надежным. Дробь-то с такого расстояния остановит, но если палить начнут из нарезного, да еще автоматического, кузов пятерки сработает не лучше картона.
— Мне кажется, Летов, — отозвался Гоша с той стороны, — ты щас не в том положении, чтобы свою линию гнуть.
Один из его бандосов подошел к Гоше, стал что-то ему говорить. Они начали спорить. Говорили тихо, и я, конечно, не мог расслышать, о чем шел разговор. В споре, по всей видимости, победил бандит.
— Ну ладно! — Крикнул наконец Гоша, — давай поговорим.
— Вы б оружие спрятали! — Ответил я, — Раз уж приехали мы разговаривать, то оно и ни к чему!
— Слышь, Летов, ты не наглей! Говорить будем так, как я тебе скажу. Ты меня еще не поблагодарил, что я вас четверых до сих пор не грохнул!
— Борзо базарит, — буркнул Женя.
Я хмыкнул, видя, как за спиной Гоши загорелись дальние огни чьих-то фар. Быстро догадался, чьих именно.
— Гоша! Ты это, обернись! Мне кажется, условия у нас теперь равные!
Бандиты занервничали. Гоша и все остальные обернулись, видя подходящую машину. Машина была одна. Спустя полминуты старая белая газель вкатилась на территорию завода. Полукругом пошла она, огибая наше «лобное» место.
В данный момент я думал только о том, чтобы у кого-нибудь из бандитов не сдали нервы, и не началась стрельба. Однако рожи их были достаточно невозмутимыми. Это обнадеживало. Только Гоша следил за газелью дурным взглядом, приоткрыв рот от удивления.
Газель остановилась у нас за спинами. Дверь с лязгом открылась, и наружу стали выходить здоровенные мужики с суровыми лицами. Одетые в гражданское, вооружены они были в основном охотничьим оружием: двустволками, помповыми ружьями, переломками. Видимо, почти каждый прихватил из дома свою игрушку.
Вся эта толпа приблизилась, стала за нашими спинами. Я бегло пересчитал их. Было тут не меньше двенадцати человек.
— Здорово, мужики, — обернулся к ним Степаныч, че-то вы опаздываете.
— Извиняй, Степаныч, — прохрипел один из них. — Долго решали, как такой толпой поехать: на своем, или Ромку попросить на газельке подкинуть.
Высокий, под два метра, он носил камуфляжный ватник и держался первым среди остальных, как лидер. Свет фар его не трогал, и лицо рассмотреть было
— Уберите оружие, — повторил я бандитам, — тогда и мы уберем. Я с тобой поговорить хочу, Гоша.
Гоша нахмурил брови, отчего на лице его появилась неприятная тень. Остальные мужики переглянулись. Один что-то шепнул другому, из первых рядов, и стена бандитов зашевелилась.
Они стали возвращать оружие в машину, оставлять свои стволы на передних и задних сидениях, освобождая руки.
— Степаныч, — шепнул я ему.
Тот попросил мужиков сложить ружья, и багажник, а также салон моей пятерки быстро заполнился оружием.
Когда все снова застыли друг напротив друга, я бросил взгляды на своих товарищей и первым пошел к центру площадки. Женя со Степанычем и Фимой пошли следом. Топали они без оружия: Фима оставил лопатку и газовый в машине, там же лежало и ружье Степаныча. Вооруженными остались мы с Женей. От группы людей Гоши отделилась и пошла нам навстречу их четверка, которую возглавлял Гоша. Остальные наши «группы поддержки» остались дежурить у нас за плечами, внимательно следить, чтобы дело не пошло по совсем уж жареному сценарию.
— Ну? — Начал я, как только мы стали друг перед другом. — Чего звал-то?
Куривший все это время Гоша, затянулся в последний раз, выпустил дым сквозь зубы, а недокуренную сигарету бросил под ноги, притоптал.
— Вчера в ресторане ты на меня по беспределу наехал. Место мое занял, а когда я тебя попросил освободить его, то затеял драку. Не положено так, Летов. Отвечать надо за такие левые движения.
Я хмыкнул.
— Что-то я все помню совершенно по-другому. Просьба твоя была больше похожа на требование, да еще и в крайне грубой форме. За одежду хвататься, это тоже в просьбу входит? Потом еще за ствол. А?
— Мало ли че ты там помнишь. — Набычился он. — Я тут уважаемый человек. И уважать себя заставлю, а кто проявит ко мне неуважение, того я быстро на место поставлю.
С каждым словом он говорил все громче и громче, пока не перешел на крик. Покраснев, Гоша выпучил глаза:
— Ты кто вообще, чтобы мне вопросы задавать?! Кто вообще по жизни?!
Я молчал ухмыляясь. Остальные мужики и с моей, и с его стороны стояли с каменными лицами, терпели.
— Расскажи мне, где я там конкретно на тебя первый наехал?! Вот по фактам расскажи?!
— Ты закончил? — Спросил я, когда он перестал орать, и глубоко дыша, вновь выпучил на меня глаза.
— Я тя спрашиваю, где я первый начал на тебя наезжать?!
— Не закончил, — я вздохнул. — Ну давай, поори еще. Я подожду.
— Ты че, мля, издеваешься?! — Гоша развел руки, сделав удивленное лицо.
— Закончил? — переспросил я.
Гоша, уставившись на меня больше не ответил.
— Ну тогда давай поговорим по фактам, — сказал я. — Все то, что вчера было — херня собачья. Вы, мужики, тут не потому, что кто-то на кого-то вчера наехал, — повысил я голос, чтоб все слышали. — А потому что Гоша ваш на меня очень страшно обиделся и места теперь себе не находит.