Моя «Правда». Большие тайны большой газеты.
Шрифт:
Один из первых экземпляров «Дороги в космос» попал мне. И я попросил написать несколько слов о том, что случилось 12 апреля, всех, кто принимал участие в подготовке и запуске первого человека в космос. Юрий Гагарин написал: «Всякий труд, большой или маленький, если он совершается на благо человечества, благороден. Я счастлив, что в этом труде есть и моя доля».
А потом в этой книге появились новые записи, их сделали космонавты и ученые, военные и медики, писатели и государственные деятели. Одна из записей гласит: «Самое главное в том, что это случилось, то, что это уже прошлое!» Мне кажется, что эта строка выразила чувства всех нас, кто пережил 12 апреля 1961 года.
С тех пор по материалам, которые
Что греха таить, в отделе науки «Правды», которым в те годы руководил Михаил Королев, мы долго обсуждали, а подчас и спорили вокруг автора, заслужившего право в День космонавтики обратиться к читателям именно в этом году – по традиции, сложившейся еще в начале 60-х, первоочередное слово предоставлялось всегда космическим героям года. Кстати, это чаще всего были не космонавты (хотя им на страницы «Правды» путь был открыт всегда, это им сейчас трудно найти трибуну для высказывания своих взглядов), а космические первопроходцы, – те, кто создавал уникальную внеземную технику, прорывавшуюся как на околоземные орбиты, так и в другие миры.
Академики С. П. Королев, М. В. Келдыш, В. П. Мишин, Г. И. Петров, Б. Н. Петров, В. П. Глушко, М. К. Янгель, Г. Н. Бабакин, В. Н. Челомей, А. А. Благонравов, А.П. Виноградов и многие другие – какие имена, какие умы, какой великий разум Отчизны! Каждый из них имел возможность размышлять на страницах газеты о будущем космоса, о тех задачах, которые были решены в минувшем году и которые предстоит решать в будущем. Это был своеобразный совет со всем обществом, с миллионами людей, читавших тогда «Правду», и каждый чувствовал себя причастным к великому подвигу народа – освоению космического пространства. Было такое представление, будто труд и талант каждого вознес за пределы Земли Юрия Гагарина. И в этом ощущении была своя правда. Вот почему День космонавтики сразу же стал всеобщим праздником и, невзирая на смутность времен, остается таким и сегодня.
Много лет журналисты «Комсомольской правды» и «Правды» вместе с космонавтами проводили в школах «Уроки Гагарина».
Впервые такой урок прошел 12 апреля 1971 года. Провел его Виталий Севастьянов. Он рассказал ребятам о подготовке к полету в космос, о тренировках, о Звездном городке, о Юрии Гагарине, о С. П. Королеве.
Интерес к «Уроку» был огромен. После того как в «Комсомолке» появился репортаж из школы, в редакцию пришли тысячи писем. В них школьники городов и сел страны просили помочь провести такие же «Уроки» у них. Конечно же, космонавтов на всех не могло хватить, а потому просили прислать нужную литературу, помочь в подготовке таких «Уроков».
Наследующий год уже в десятках школ 12 апреля начиналось с «Урока Гагарина». Инициативу подхватили космонавты – многие из них выступали в этот день перед школьниками.
Ну а всем желающим мы сначала высылали материалы, рассказывающие о первом полете человека в космос, а затем несколько лет в канун 12 апреля публиковали статьи, связанные с космонавтикой. Их могли использовать учителя, которые открывали праздничный день «Уроком Гагарина».
К сожалению, постепенно эта инициатива угасла. Чиновники от образования не проявили должного внимания, да и иные проблемы обрушились на нашу школу – я имею в виду ее реформирование. А оно коснулось прежде всего сиюминутных политических страстей, именно им уделяется главное внимание в учебниках и литературе, предназначенных для учеников. Вот почему школьники сегодня имеют весьма
Убежден, возобновление «Уроков Гагарина» – это лучшее патриотическое воспитание подрастающего поколения.
СПУТНИК НАД КАНАДОЙ
Сенсация в газете чаще всего рождается неожиданно.
Наш военный спутник сошел с орбиты и уже не принимал команды с Земли. По расчетам он должен был упасть на Канаду. Ничего особенно в этом не было, если бы на борту спутника не находилась энергетическая плутониевая установка. Защиты у нее не было, так как предполагалось после выработки ресурса перевести спутник на «кладбище» – в тот район космоса, где находились подобные аппараты. Но система управления отказала, спутник начал падать.
Шум в прессе поднялся невообразимый! Мол, плутоний, который есть на борту спутника, способен заразить огромную территорию, чуть ли не всю Канаду. Комментарии ученых соседствовали с требованиями политиканов запретить космические исследования, примерно наказать русских, ввести против СССР санкции и так далее и тому подобное. В общем, Советский Союз обсуждали и осуждали.
Мы с ребятами в коридоре говорили о том, что антисоветская истерия приобретает уж больно широкие масштабы. Я, в частности, заметил, что напрасно так шумят на Западе – раз защиты в установке нет, то она сгорит почти полностью в верхних слоях атмосферы и на поверхность попадет лишь незначительная ее часть. Ну а в космосе уровень радиации намного выше, чем у спутника.
Мимо нас шел Виктор Григорьевич Афанасьев. Прислушался к нашему разговору. А потом позвал меня. Захожу в кабинет. Просит рассказать о том, что случится, если спутник упадет в Канаду. Заверяю, что ничего страшного.
«Быстро напиши колонку обозревателя в номер», – распорядился главный редактор.
Я написал, занес Афанасьеву в кабинет.
«С кем надо согласовать?» – спрашивает он.
Отвечаю, что попробую с атомщиками, у меня с ними хорошие отношения.
Звоню министру, рассказываю о материале. «Нет, – слышу в ответ, – это надо согласовать с космическим ведомством – спутник их».
Звоню министру общего машиностроения.
«Это дело Министерства иностранных дел, – говорит он мне. – Раз речь идет о Канаде, то пусть они решают…»
Связываюсь с заместителем министра иностранных дел, и тот категорически советует мне звонить министру среднего машиностроения.
Круг замкнулся.
Иду к Афанасьеву. Рассказываю о своих переговорах.
«Перестраховщики», – комментирует он и распоряжается комментарий поставить в номер. У главного редактора «Правды» было право публиковать некоторые материалы под собственную ответственность, не согласовывая их ни с кем, и на этот раз Афанасьев воспользовался этим правом.
В частности, я писал:
«На спутнике „Космос-954“ установлена небольшая ядерная установка, которая вырабатывала электроэнергию для питания бортовой аппаратуры… 24 января 1978 года „Космос-954“ вошел в плотные слои атмосферы на севере Канады.
Один из основных законов создания ядерных установок – полная их безопасность даже в том случае, когда происходит авария. Именно так проектируются атомные станции и любые устройства, в том числе и работающие в космосе. В 1964 году при входе в атмосферу распалась радиоизотопная установка американского спутника „Транзит“, при экстренном возвращении корабля „Аполлон-13“ сгорела лунная кабина, содержащая радиоизотопы – никаких их „следов“ в атмосфере (не говоря об опасности для населения) обнаружено не было. Американские и советские конструкторы разрабатывают подобную технику таким образом, чтобы в любых случаях не произошло катастрофы… Реалистический подход к случившемуся проявился в Вашингтоне…»