Моя прекрасная преподавательница, или беременна от студента
Шрифт:
— Детская пицца? Для нашей физички? Это из-за долгого общения с мелкотой или есть другие причины? — смеялся Вяземцев над моим заказом.
— Причин масса! Например, я сижу с человеком, которому не так легко далась школьная физика! Вот, создаю антураж! — отвечала я той же монетой.
— Да ла-адно! — хохотал Кат и голубые глаза его удивительно светились. — Я же хорошо сдал! Ты сама меня похвалила! Не за красивые же глаза!
— Это уж точно! Иначе ваша Ляля Голда и Дмитрий Сомин получили бы высшие баллы. А ведь одна не сдала совсем, второй еле натянул на тройку! И то, я буквально
— Это у Сомина-то красивые глаза?! — казалось, Кат почти оскорблен моей ремаркой. — А у Голды вообще цветные линзы!
— Мм… Сдаешь женщину! Однако!
— Она не женщина! Она — мой соперник за твое внимание! Ты не ответила про Сомина!
В голосе Вяземцева слышалось искреннее возмущение. Будто бы он, в самом деле, ревновал меня к бывшему боксеру.
— У него очень редкий цвет глаз — зеленый. Сам не заметил?
— Представь себе, я не настолько бисексуален, чтобы отмечать красоту глаз людей своего пола!
— Это намек?
— Да!
— Мимо!
— Докажи!
— Как?
Я ожидала однозначного ответа и Кат не подвел.
— Поцелуй меня!
Мы выбрали отдельную кабинку в ресторане, фактически — отдельную комнату, расположенную за основным залом. Официанта сюда вызывали кнопкой. Так что чужих глаз я могла не бояться.
После тяжелого экзамена и нервотрепки со студентами, которые ничего не знали, но жаждали получить хотя бы тройку, хотя я могла поставить им кол и то с натяжкой, я отпустила себя.
Встала, скинула вязаную кофту, оставшись в одной белой рубашке стрейч. Кат застыл на своем диванчике, едва дыша. Казалось — он пробежал несколько километров, при этом еще перепрыгивая рвы и переплывая реки.
Враз помутневший взгляд Вяземцева остановился на мне, бродил по фигуре. Я села на Ката верхом, взяла его лицо ладонями и поцеловала. Не знаю, что такое на меня нашло. Я сто лет не целовалась с мужчиной, по крайней мере, добровольно. Случай в подсобке не в счет. Там все происходило помимо моего желания… или по желанию, но против голоса разума. Уже не помню, когда подобное случалось по моей инициативе. Однако спустя минуту я уже лежала под Катом, который жадно покрывал мою шею поцелуями и расстегивал рубашку.
— А если кто-то войдет? — шепотом спросила я.
Кат нехотя встал, и я услышала, как щелкнул ключ в замке нашей кабинки.
Вяземцев вернулся, сбрасывая голубую шелковую рубашку и брюки. А затем… и боксеры. Он был очень возбужден. Готов, так сказать. И я ощутила, как приятно сокращается внизу живота и становится слегка влажно.
Кат стянул с меня плотные лосины и еще одни — тонкие, трикотажные, которые выполняли роль белья. Обнаружив, что под ними ничего нет, опустился сверху, на коленях и принялся целовать вначале живот, затем выше и выше. Стянул, наконец-то, мою рубашку и одним движением расстегнул бюстгальтер.
— Мастер прямо! — с толикой осуждения произнесла я.
— Если бы встретил тебя раньше, ничего не умел бы… — рвано выдохнул Вяземцев.
— Это почему же?
— Потому, что после тебя никакая другая уже не нужна…
От этих слов у меня закружилась голова, хотя
Я расслабилась, понимая, что хочу этого мужчину. Так, как прежде ни одного не желала.
Кат улыбнулся, словно поймал мои мысли.
— У меня не было женщин, с тех пор как мы познакомились…
— Ну прямо? — усомнилась я. — С моей первой лекции воздерживался?
— Думаешь почему я такой возбужденный?
— Ты серьезно? — я вгляделась в его глаза, все еще не веря, что этот плейбой не встречался ни с кем в интимном плане прямо-таки с первой нашей встречи.
— Серьезней некуда! — громко и прерывисто произнес Кат, глядя мне прямо в глаза. И я почему-то поверила. Даже не знаю. Может, я просто романтическая дурочка. Может, сработала женская интуиция. А может, все вместе.
Я подалась вперед и провела рукой по нацеленному стволу Ката. Вяземцев вздрогнул и двинул бедрами так, чтобы моя рука скользнула в другом направлении.
— Я хочу тебя! С первой встречи.
— Ну да? Прямо на лекции встал?
— Именно так!
И он, похоже, опять не врал. Я поняла, что снова теряю контроль от мысли, что этот мужчина так меня жаждал. И пока я спокойно рассказывала о физике, физика его тела недвусмысленно намекала на возбуждение.
Кат не дал мне докрутить в голове мысль. Поцелуи и ласки стали настойчивей, и я начала отвечать. Как могла. Гладила, сжимала упругие ягодицы Вяземцева, пока он входил туда, где давно не было ни одного мужчины. Кат действовал нежно и так пылко, что мне хотелось еще и еще. Дрожал от нетерпения, подтягивал меня на себя, надевал фактически. И это было так возбуждающе! Так будоражаще и так волнующе!
У меня окончательно сорвало крышу.
Я старалась двигаться в унисон, успевать, попадать в такт. Кат помогал, притягивал и придерживал, словно жаждал все сильнее и сильнее. Будто не мог отделиться от меня даже на секунду. Словно это причиняло ему почти физическую боль.
Это было подобно взрыву. Словно в нас обоих дремали вулканы и вот взорвались, вырвались на свободу.
Мы одновременно пришли к пику и впервые в своей жизни я второй раз за одну встречу занялась любовью.
Кат не останавливался, продолжал, двигался и еле дышал. Жар его поцелуев сводил меня с ума. Каждое касание обжигало и одновременно разливалось по телу теплой, приятной волной. Тягучие спазмы внизу живота переходили в невыносимое, сладостное томление… Между нами было такое электричество, какое никакая электростанция не выработает!
Когда мы второй раз вместе достигли вершины, я вздрогнула и спросила:
— Мы не предохраняемся! Как подростки! Шаукат!
Он спокойно прилег рядом, протянул большие влажные полотенца, которые висели возле зеркала на дальней стене кабинки. Я еще гадала — зачем они нужны. Сам начал обтираться и произнес:
— Я все равно женюсь на тебе. Забеременела ты или нет.
Я чуть не выронила полотенце из рук.
— Эм… Это самый странный способ делать предложение.
— Ну что сказать? Я неуклюжий в таких делах, — развел он руками. — Но я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала хозяйкой в моем доме.