Моя профессия – смотрящая
Шрифт:
Потом в ход пошла легенда о разыскиваемом преступнике, но мужчина оказался из недоверчивых.
— А почему я должен говорить с вами?
— Потому что это в ваших интересах.
— Не в моих интересах разговаривать с полицией.
— Мы заботимся о вашей безопасности. Я из уголовной полиции, и меня не интересует, что вы сдаете и за сколько. Как выглядит мужчина, которому вы сдали квартиру?
А хозяин квартиры ей и не говорил, что это был мужчина.
— Ну, здоровый такой. Говорит, что работает охранником.
— А как его зовут? Борис?
— Нет. Семен.
— Это —
Не хотелось пугать недоверчивого мужчину дальнейшими вопросами. Выяснить, кто является владельцем телефона, не составляло труда. А уж получить данные о его собственности в городе Нью-Йорке тем более.
Переговоры с земляками вскоре закончились, и Руслан возвестил:
— Завтра мне придется поехать за этим Орехом, а то опять убежит.
Вероника посмотрела на него критически и подумала: «А вот это мы еще посмотрим».
В русском языке существуют два слова, которые характеризуют один и тот же процесс: «есть» и «жрать». Так вот, человек, который сидел перед ней, не ел, а, чавкая, пожирал какое-то варево неприятно коричневого цвета. Вылавливая из него куски мяса на костях, он брал их в руки, смачно обсасывал и бросал прямо на стол. У Вероники подкатывалась тошнота к горлу.
За пару минут до этого в грузинский ресторан вошли трое земляков Руслана, и только после них она. Так ее проинструктировал Руслан. Причем дважды. А с утра Вероника встретила Марию Сергеевну и соответствующим образом проинструктировала ее еще до того, как та увиделась с Русланом. Поэтому бывшая медсестра страшным голосом сообщила ему, что в этот день ну никак нельзя вставать с постели, так как может разойтись шов и его придется везти в больницу. Подействовало, и начались переговоры по телефону, и Вероника, войдя к нему в комнату, спросила, не могла бы она ему помочь.
— В чем? Там мужские дела, — бросил он.
— Ну, мужские так мужские, — согласилась она. — Я не собираюсь драться. Просто мне платят за присутствие. Поэтому могу постоять в стороне и поглядеть, как в прошлый раз.
Руслан задумался.
— Знаешь? Это опасно. Не знаю, что он может выкинуть.
Вероника опять согласилась:
— Да, конечно. Но если не я, то кто?
После этого последовала новая серия телефонных переговоров, и их градус стал накаляться. С одной стороны, Руслан заботился о ее безопасности, с другой стороны, не мог простить, что какой-то подонок пырнул его ножом и мог уйти безнаказанным. А Вероника просто выжидала, когда закончатся бурные обсуждения. По большому счету ее не интересовало, что произойдет с Орехом. Она лишь беспокоилась о том, чтобы Руслана не понесло на эти разборки.
— Вероника! — наконец обратился он к ней. — Они идут первыми, ты в десяти метрах сзади. И держи постоянную связь со мной! Если начнется заварушка, то уходи, убегай. Ты не должна пострадать! Это мужские дела.
Она и сама об этом знала. Не должна пострадать хотя бы из-за Ани.
И она пошла. На этот раз ради него. Действительно, держалась далеко позади тех трех, которые стерегли Ореха возле дома, где он снял квартиру, и затем проследовали за ним до ресторана.
Выждав
Она молча присела напротив, положила на стол мобильный телефон и спросила:
— Позвонить в полицию?
Тот вгрызся зубами в хрящ и не отреагировал.
Но у Вероники был опыт общения с подобной публикой, когда она в Москве оказалась втянутой в дело о поставках за рубеж органов для трансплантации. Такие, как он, понимают только язык силы.
— Я тебя опознала в качестве того, кто вчера вечером ударил ножом человека в «Правде». — И соврала: — И официантки тоже подтвердят.
Орех водил куском хлеба в жиже на дне тарелки.
— Отсидишь свое здесь, а потом поедешь в Россию. Там тебя ждут. Очень ждут.
— Ой, бля, хорошо! — впервые прореагировал Орех, отставил от себя тарелку и налил в стакан остатки вина из бутылки.
— Документ при тебе? — поинтересовалась Вероника, заметив сумку на соседнем стуле.
И подумала, что вряд ли он оставит важные бумаги в квартире, которую только что снял.
Появилась уставшая от кухни и от забот пожилая грузинка и, держась на расстоянии, спросила озабоченно:
— Вы тоже кушать будете?
Троица земляков Руслана мрачно молчала, поэтому отвечать пришлось Веронике:
— Не беспокойтесь, уважаемая! Мы сейчас уйдем.
Сказала так, как полагается говорить с грузинами, и хозяйка успокоилась. Но ожил Орех:
— Хорошо покормила, мать. Сколько набежало? А то тут пацаны заждались.
И он обвел взглядом мрачных мужчин, стоящих вокруг.
— Где документ? — продолжала допытываться Вероника, следуя инструкциям Руслана, и взяла в руки телефон, как бы намереваясь позвонить.
А ее клиент в это время бросал деньги на счет, который принесла хозяйка ресторана.
— Ты, вообще, кто? — спросил он Веронику, поднимаясь со стула.
Она не удосужилась дать ответ, а земляки напряглись, и один из них сунул руку под куртку.
«Господи! Только бы он не сделал глупость», — подумал Вероника.
А Орех потянулся за сумкой. Но ожили земляки, и двое из них взяли его под руки, а третий бодро охлопал по всему телу и вынул паспорт и нож с выпрыгивающим лезвием.
«Вот им он вчера чуть не убил Руслана».
А тот, третий, уже вывалил на стол содержимое сумки. Всякое барахло и среди него конверт. Вероника проглядела содержимое. Похоже на то, что требовалось. Плюс обнаружила паспорт на имя Орешкина. Это было находкой!
В это время главный из трех сделал ей страшные глаза из-за спины Ореха и показал головой в сторону кухни. Вероника поняла, что не стоит задерживаться, и направилась к выходу. Вслед за ней стали подталкивать в спину и Ореха.
— Э, ты! Может, договоримся? Поделюсь.
Было ясно, что он обращался к ней, но Вероника уже устремилась наружу, чтобы не быть замеченной в компании этих типов. Теперь все будет наоборот. Она не в десяти метрах сзади, а в десяти метрах впереди. А земляки пусть управляются с Орехом, как хотят.