Моя профессия – смотрящая
Шрифт:
Еще по пути к ресторану заметила русскую контору, которая предлагала весь спектр услуг. Бухгалтер, риелтор, брокер по кредиту. И еще нотариус. Тогда позвонила по видному издалека номеру телефона на стекле и получила ответ, что нотариус всегда на месте. Туда она и направилась, с тревогой поглядывая назад. Перед входом дождалась, пока подошла процессия, и предупредила Ореха:
— Вякнешь хоть слово — в тюрьму пойдешь. И надолго. А потом поедешь в гости к матушке России. Усек?
Тот нагло молчал, глядя на нее сверху вниз. Земляки Руслана продолжали держать его под руки, а третий стоял сзади.
Вздохнув, открыла дверь конторы.
Внутри
— Вы понимаете, что подписываете? Делаете это добровольно?
— Да вот корешки попросили, — и он обвел взглядом окружающих.
Вероника демонстративно взялась за телефон.
— Все путем! — обратился Орех к нотариусу. — Давай! Оформляй! Соображаю, че делаю.
И та, опасливо косясь на троицу земляков Руслана, пошла снимать копии с документов.
Вероника сидела, смотрела на развалившегося в кресле подонка и думала о том, каким образом этот осколок девяностых застрял в Америке. Его дружки, которые поумнее, посолиднели, обзавелись соответствующими связями и теперь решают свои проблемы через юристов. Тех, кто тихо сидит за границей, не трогают. Ну, а с теми, кто начинает качать права, поступают жестко. И при этом используется государственный ресурс. Теперь с ним, с государством, обо всем можно договориться. Сколько таких, как Орех, осевших за границей, однажды вышли из дома и больше туда никогда не вернулись. Статистика отсутствует, так как нет трупа — нет дела. Но Ореху повезло. Понадобилась его подпись, и на сегодняшний день он остался в живых.
А нотариус сделала свое дело, получила от Вероники деньги и взялась было делать расписку, но все молча повернулись и пошли к двери, и она проводила их недоуменным взглядом.
На улице она услышала за спиной:
— Эй, ты! Перо отдай!
Это Орех обращался к одному из земляков Руслана. Его волновала судьба своего ножа.
По дороге домой читала и перечитывала документ, который заставили подписать Ореха. И он ей нравился все меньше и меньше. Составлен грамотным американским адвокатом, и вначале, как всегда, идет юридическая лабуда на заумном языке. Подписавшийся отказывается от всех своих прав и претензий и вообще от всего на свете. Причем бескорыстно. Кто же ему будет платить, если тюрьма грозит? С этим все понятно. А вот что с этими правами происходит дальше? И последний абзац говорил о том, что подписавший передает их некому акционерному обществу, зарегистрированному на Кипре. Зачем такие сложности? По логике вещей — отказался, и все. Потерял интерес к обязательствам нынешнего олигарха, которые тот взял на себя 20 лет назад. Случается такое? Да. Редко, но бывает. Его убедили в этом трое с гор, и он подписал отказ. Но зачем их кому-то передавать? Да еще какой-то конторе, зарегистрированной на Кипре?
Когда лимузин подвез Веронику к дому, внутри сформировалось чувство, что ее могли втянуть в некую непонятную ей операцию и при этом она оказалась конечным исполнителем, с которого впоследствии могут спросить, почему она это сделала. И если скажет, что пожалела раненого приезжего, у которого мог разойтись шов, то кто в это поверит? С этой мыслью постояла пару минут в коридоре перед входом в квартиру, чтобы сразу не встречаться с Русланом. От разговора
А внутри вовсю хлопотала Мария Сергеевна. Варила суп и одновременно что-то гладила. Кажется, выстиранную одежду Ани. Раненый щедро оплачивал ее присутствие, и она крутилась в квартире практически весь день. Вероника желчно подумала, что вскоре она сама сможет съехать отсюда за ненадобностью. Хотя, с другой стороны, отпадала необходимость заниматься хозяйственными делами. Накормленная дочка сидела у компьютера, везде чисто, а главное, не было необходимости принимать участие в медицинских процедурах, связанных с Русланом. Она не переносила вида крови и заляпанных ею бинтов.
— Мама! Мама! Посмотри! Это так прикольно!
И дочка стала показывать ей то, что нашла в YouTube. Вероника слушала ее, кивала головой, а сама в это время обдумывала ситуацию. Вывод: ничего не оставалось делать, как постучаться в комнату к Руслану. По его сияющему лицу поняла, что он уже знал об успешном завершении операции. А у нее были большие сомнения, правильно ли она поступила, ввязавшись и став крайней.
— Все прошло без проблем, — утвердительно сказал он.
— Ну, если не считать ножика, который у него нашли, и нервной встряски для меня, то других проблем не было.
И дальше он начал говорить о том, как он ей благодарен и что подобная работа будет хорошо оплачена. А она в это время думала о том, что есть вещи, которые невозможно оценить в деньгах. Например, безопасность. Твоя собственная и твоего ребенка.
Увидев у нее в руках конверт, потянулся, чтобы взять. И пришлось отдать. Документы не были ее собственностью. Вероника за них получала компенсацию.
— Руслан! Ты хорошо знаешь Виктора Андреевича? — спросила она, покуда он вынимал бумаги из конверта.
— Я его вовсе не знал до поездки. Познакомились в аэропорту перед посадкой в самолет.
У нее мелькнула мысль о том, что и его тоже могли использовать «втемную».
— А кто тебя сюда послал?
Руслан смутился.
— Ты знаешь, у нас не все, конечно, но многое решается внутри, в тейпе. Вообще-то я занимался бизнесом, но меня выбрали за то, что многое знаю, поездил по Европе, учу язык. И я не мог отказаться. Я солдат, — еще раз повторил он.
Было видно, что ему самому была неприятна миссия, которую ему поручили. Что-то выбивать, кому-то угрожать.
— Кроме того, хотелось взглянуть на Америку.
Веронике стало ясно, что она вряд ли что-либо вытянет из Руслана. Он и сам ничего не знал.
— Ну, теперь все закончилось. Я думаю, что с остальными они сами разберутся, — оптимистично заявил он.
А у нее было другое мнение. Ей казалось, что история только начинается. Не так все просто, как ему кажется.
— Руслан! А не мог бы ты подержать бумаги у себя и пока не сообщать о них Виктору Андреевичу?
Просьба его удивила, и он глядел на нее, требуя объяснений.
— У меня нет уверенности, что я сделала правильную вещь. Слишком много странностей.
И она поведала о непонятном пункте в документе об отказе, о загадочном Константине, которого она видела только раз в жизни и который, тем не менее, предложил ей содействовать троице из Москвы. Руслан слушал, смотря мимо нее в пространство.
— А почему тебя это волнует? — спросил он наконец.
— Потому что тебя послали твои земляки, и они тебя защитят, если понадобится. А кто защитит меня, если окажется, что я перешла кому-то дорогу? А Аню?