Моя Шамбала
Шрифт:
Кира Валериановна еще в прихожей скороговоркой, волнуясь и промокая глаза кружевным носовым платком, рассказала нам, что к ночи у Милы опять разболелась голо-ва, она плакала, потом с ней случилась истерика. Таблетки не помогли. С трудом ей удалось уснуть. Во сне она задыха-лась. Утром голова не прошла. Сейчас болит не так сильно как вчера, но Мила в депрессии. Ничего не ест, никого к се-бе не пускает. Варя, домработница, принесла к ней поднос с завтраком, так она выгнала ее. На меня кричит ...
Кира
Мы, как и в прошлый раз, прошли в зал, но на этот раз Кира Валериановна, оставив нас, сразу пошла за дочерью. Мила не заставила себя ждать, она помнила, как быстро я унял ее головную боль вчера, и сейчас торопилась освобо-диться от этой боли. Красные воспаленные глаза девушки застилали слезы. Бледность, словно маска, покрывала ее лицо. Было видно, что боль измотала ее.
– Володя!
– тихо сказал отец.
Я подошел к Миле, попросил закрыть глаза и стал во-дить руками ото лба к затылку и в стороны. Темно-красные сгустки снова выделялись на фоне сине-сиреневого свечения.
– Ты чувствуешь тепло?
– спросил я Милу.
– Да, приятное тепло, как теплый ветерок. Даже не ве-терок, а какое-то колебание, которое проходит через голову. Я чувствую покалывание.
– Боль проходит?
– Проходит, - тихо, словно боясь спугнуть это ощуще-ние наступающего облегчения, сказала Мила.
Еще немного и боль исчезла. Снова на ее лице просту-пил легкий румянец. Посветлели глаза. Некоторое время Мила сидела неподвижно, прислушиваясь к новому ощу-щению.
– Как ты, доченька?
– Хорошо, - одними губами ответила Мила. Она все еще боялась, что боль может вернуться.
– Юрий Тимофеевич, но ведь потом все снова повто-рится?
– Кира Валериановна даже не спрашивала, а утвер-ждала.
– Кира Валериановна, Володя хочет попробовать дру-гой метод. Для этого он должен ввести Милу в особое со-стояние, которое может испытывать сам.
– Это гипноз?
– попыталась осмыслить Кира Валериа-новна.
– Не совсем, - уклонился от объяснения отец.
– Это опасно?
– Да нет. Он будет контролировать ситуацию.
– Что для этого нужно?
– Ну, прежде всего, чтобы Мила полностью доверилась моему сыну.
– Мила!
– Кира Валериановна умоляюще посмотрела на дочь. У нее самой на мой счет, по-видимому, никаких сомнений не осталось.
– Я согласна. Я на все согласна. Вы не представляете, что такое постоянная головная боль. Я все последнее время нахожусь в каком-то полуживом состоянии. Я ничего не мо-гу делать, я никого не хочу видеть. Иногда мне хочется убить себя.
Мила разрыдалась. Этот эмоциональный взрыв вы-плеснул накопившуюся в ней душевную боль, позволяя ор-ганизму расслабиться, и набрать силы
– Вот и хорошо, вот и молодец, - попытался успокоить ее отец, а Киру Валериановну стала бить мелкая дрожь. Очевидно, она тоже была на грани срыва.
Отец глазами показал мне на нее.
Я подошел и быстро ввел ее в состояние гипноза. Че-рез минуту вывел уже расслабленную и спокойную. По-моему, она даже не заметила этого, потому что, увидев, что я стою возле нее, удивленно посмотрела на меня и вопроси-тельно на отца.
– Все в порядке, Кира Валериановна. Вы стали нервни-чать, и Володя помог вам. Теперь так, Володе нужна тихая комната. Такая, чтобы туда не проникали посторонние зву-ки и шум.
– Я думаю, Милочкина спальня подойдет. Хотя у нас везде тихо. Да я и Варвару предупрежу, чтоб за этим про-следила.
– А вот Варвару вашу давайте сюда, Кира Валерианов-на, ему нельзя мешать. Лучше будет, если мы все останемся в зале.
– Пап, мне нужно посмотреть.
– Конечно, пойдемте, - услышала Кира Валериановна.
– Милочка, веди нас.
Мы поднялись по деревянной лестнице с красивыми резными перилами на второй этаж, и Мила провела нас в свою комнату. Комната была сравнительно небольшая, сравнительно, если говорить о зале, но очень уютная. Кро-вать с зеркальными шарами, застеленная ковровым покры-валом, с пирамидой подушек в изголовье. Над кроватью ко-вер, над письменным столом географическая карта с двумя полушариями, небольшое круглое зеркало в рамке, под ним тумбочка. В углу кресло. Главное же, что на полу лежал мягкий ковер, в ворсе которого буквально утопали ноги.
– Вот эти часы ходят?
– спросил я, заметив на столе бу-дильник.
– Ходят, только я их не завожу, чтобы не тикали, - ска-зала Мила.
– Громко тикают?
– По-крайней мере, слышно. А что?
– Можно завести?
– попросил я.
– Пожалуйста, - пожала плечами Мила. Она завела ча-сы, и они стали ритмично отсчитывать секунды.
– Все, пап. Только Миле нужно снять свитер и надеть что-нибудь свободное, а еще лучше спортивный костюм. Еще нужно завесить шторы и включить настольную лампу.
– Прямо театр какой-то, - не удержалась от ехидной реплики Мила.
– Мила, не забывайся, - осадила её Кира Валериановна, и она послушно прикусила язык.
– Вы выйдите, пока я переоденусь?
– все же в её словах сквозила то насмешка, то ехидство.
– Да, пожалуйста, - отец поспешил к выходу. Мы снова спустились в зал.
– Это продлится долго?
– опросила Кира Валериановна. Отец обернулся ко мне.
– Не знаю, пап. Может быть, час, может быть, два. Здесь время не замечаешь. Просто чувствуешь, что все за-кончилось.