Моя сто девяностая школа (рассказы)
Шрифт:
– У нас уже почти готова очень смешная пародия:
"Тяжелый камень свалился с сердца графа Сюзора" - и у графа падает с сердца булыжник. "За окошком выл ветер" - Костя Петухов вылезает из-за окошка и замечательно воет. "Прошел час..." - и через всю сцену проходит Тися Самойлович. Это будет иметь огромный успех, я ручаюсь.
– Если ты ручаешься, готовьте, - сказал Георг.
Но главное - это танцы. Чтобы ребята могли вволю потанцевать, - сказала Любовь Аркадьевна.
– И нужно развесить смешные плакаты, -
– Отлично!
– сказал Георг.
И тут вошел в учительскую серьезный мужчина в шляпе, с большим коленкоровым портфелем.
– Здравствуйте, товарищи. Я Курюпин из отдела народного образования. До нас дошли сведения, что вы собираетесь отмечать рождество...
– Не рождество, естественно, а Новый год, - сообщил Георг.
– Это уже лучше, - заявил представитель роно, - против Нового года роно не возражает, но хотелось бы, как говорится, быть в курсе того, что вы намечаете.
– Мы намечаем праздничную елку, оркестр, танцы и всякие забавные плакаты и, конечно, маленький концерт. Организуем буфет, - сказал Герке.
– Очень хорошо, что я пришел, товарищи. О какой елке вы говорите? Елка - это наследие проклятого прошлого. Это - предрассудок. Это хвойное дерево связано с религией, с рождеством Христовым и используется попами для усыпления бдительности трудящихся.
– Этого я что-то не понимаю, - вмешался Леонид Владимирович. По-моему, это древний обычай, который стал приятной традицией, и, кроме веселья и радости, он ничего не приносит.
– Так вы полагаете? А крест, на котором устанавливается елка?
– Мы можем установить ее на круге.
– Форма не изменяет содержания. А содержание поповское. Елки у нас, в Советском государстве, отменены. Где вы видели на данном этапе, товарищи, елки?
– Вот мы и хотим вернуть эту чудесную традицию.
– Это, товарищи, так не пойдет. Роно категорически против этого возражает и доводит это до вашего сведения. Оркестр - это хорошо, а вот танцы вызывают сомнение. Конечно, если дети будут плясать под музыку, скажем, польку, или "Светит месяц", или даже, на худой конец, вальс - это вполне допустимо, но другие танцы вызывают вопрос. В частности, роно возражает против западных танцев. Чтобы не просочился какой-нибудь фокстрот, или шимми, или тустеп.
– А что плохого?
– это спросил Селиванов, и Александр Августович сурово на него посмотрел.
А что хорошего?
– воскликнул представитель роно.
– Танцы разлагающегося Запада. Сегодня понимаете фокстрот, а завтра будете в школе коньяк выпивать. Вот этот, извините за выражение, тустеп, у него ведь слова есть. Я их знаю: "Выпьем мы за Сашу, Сашу дорогого, а пока не выпьем, не нальем другого"
И это в среднем учебном заведении! Ни за Сашу, ни, извините за выражение, ни за Машу, ни за кого мы в помещении школы пить
– А падепатинер?
– Что "падепатинер"?
– Можно танцевать?
– А что? Разве мало танцев с русскими названиями?
– Очень мало, - сказал Леонид Владимирович - Ьальс тоже не русское название. Это французское слово и означает танец с трехдольным ритмом. Венгерка - не русский танец, полька - тоже, мазурка - тоже падэспань тоже, полонез - тем более, миньон, ки-ка-пу падекатр, краковяк... Что же остается?
– Есть такой танец - "дирижабль"...
– Ну, а еще?
– Трепак, - тихо сказал я.
– Тут шутить не приходится, товарищ учащийся Попоете "Светит месяц", попрыгаете, споете "В лесу родилась елочка".
– Но ведь вы против елки, - сказал Герке, - зачем же про нее петь?
– Петь можно. Вот... Так что насчет танцев, товарищи, поосторожнее. У нас тут, товарищи, не балетная школа, никаких Люком и Шавровых у нас нет, и можно спокойно попеть песни, пускай дети слегка попрыгают и разойдутся. Теперь, что это за буфет вы намечаете?
– Лимонад, если удастся достать, какие-нибудь бутерброды, яблоки.
– Это возможно. Только чтобы не было пива.
– Чтобы?!
– Ну, ясно. И вот, чтобы не забыть: о каких забавных плакатах вы тут упоминали?
– Ну, например: "Сегодня нет места скуке", - сказал Георг.
– Как это понимать? А вчера, значит, было место?
Где это у нас такое место?
– Вы что, шуток не понимаете?
– вскипел Георг.
– Я-то понимаю, а вот вы понимаете или нет? Получается, что только на этом мероприятии нет скуки, а везде в наши дни скука. Так? Не нужно вывешивать никаких плакатов. В крайнем случае напишите лозунг:
"Да здравствует Новый год!" И хватит. А так - мероприятие хорошее. Пожелаю вам, товарищи, успеха.
– Большое спасибо, - сказал Герке.
Представитель собрался уходить.
– Вы бы все-таки снимали шляпу, входя в помещение, - сказал Георг.
– Мы ведь здесь ребят воспитываем.
– Холодно здесь у вас.
– А вы бы на отопление школы обратили внимание, - заметил Герке.
– Мне пора, - сказал представитель и быстро ретировался.
– Что же будем делать?
– посмотрел на Герке Георг.
– Будем делать елку, будем устраивать танцы и вешать веселые плакаты, сказал Герке. Он был смелый человек.
– Но фокстрот не нужен, - сказал он на всякий случай.
Сегодня, в 1976 году, я вспоминаю этот разговор в учительской, вижу новогодние елки, не вызывающие решительно ни у кого никаких сомнений, смотрю на ребят, весело танцующих фокстрот, чарльстон, вальсбостон, танго и (страшно подумать!) - шейк. А на днях я даже видел на одном школьном вечере - сам представитель отдела народного образования танцевал бразильскую самбу.