Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
Припарковав машину и выключив двигатель Гюнтер только сейчас осознал смысл её слов. Она сказала "выступить"? Это значит… Он невольно похолодел. Нет, это же чушь! Кто он такой чтобы выступать с трибуны? Чёрт возьми, он же не оратор, просто боевой офицер.
— Подожди, ты хочешь сказать что я должен буду… выступать перед парнями и говорить речь? — спросил Гюнтер, втайне надеясь на отрицательный ответ.
— Да, именно так! — подтвердила она, с улыбкой посмотрев на него и нежно провела рукой по его щеке. — Успокойся, милый, я скажу что и как говорить… Там,
— Пара слов? — саркастически повторил он. — Ты не понимаешь! Я не болтун с трибун, я не умею кричать лозунги и толкать речи! Я могу стрелять и убивать!
— У тебя всё получится, Гюнтер, я уверена в этом! — сказала она, по-прежнему улыбаясь. — Главное, только начать. А потом всё станет легче. К тому же фюрер тоже согласился на это, так что не подведи его и меня.
Гюнтеру захотелось выйти из машины и со всей силы пнуть кого-нибудь или что-нибудь. Хотелось разразиться самыми грязными ругательствами. Отлично! Просто замечательно! Нет слов для "восхищения"! Опять его поставили перед фактом даже не спросив желания самого Гюнтера. Как же он не любил такие вот подставы!
Сжав руки на баранке руля, он попытался успокоиться и через пару минут смог расслабленно вздохнуть. Что ж, теперь уже ничего не исправишь, придётся поработать языком. Но кое-кто всё равно за это заплатит! Гюнтер посмотрел на довольную Ханну и сказал:
— Хорошо, я выступлю перед ребятами..
— Вот и отлично… — начала женщина но он перебил её.
– ..Но за это твоя задница надолго запомнит этот день, обещаю тебе! — закончил он и с удовлетворением заметил как её улыбка слегка поблекла. Но радость его была недолгой так как через несколько секунд улыбка вернулась на её лицо и она соблазнительно обвела языком свои накрашенные губы, которые томно прошептали:
— Я согласна, дорогой… Если ты справишься то моя задница будет в полном твоём распоряжении… — и, проведя рукой по его стояку, выпорхнула из машины. Проводив её глазами, ошеломлённый Гюнтер подумал что, пожалуй, явно ошибся с выбором мести за подставу. Похоже, это как раз тот случай когда наказание для человека превратится в удовольствие. И всё же, какая же она интересная и порочная, эта Ханна! Постоянно держит его в тонусе цепляя за основной инстинкт и низменные чувства. Они с Лаурой такие разные и каждая ему, по-своему, дорога.
Выйдя из машины он направился за Ханной, которая ждала его у оцепления. Сегодня его первый круг состоял из полицейских. Второй круг, из сослуживцев Гюнтера, охранял подходы к трибуне где собрались самые важные чины Рейха, Гитлер и его соратники. Пройдя по живому коридору, они подошли к высокой трибуне и встали возле лестницы, ведущей наверх.
— Твоя очередь выступать будет после того как это сделают фюрер, Геббельс и рейхсюгендфюрер фон Ширах. Не волнуйся, выступать перед людьми не так сложно как ты думаешь! — снова попыталась его успокоить Ханна, но его всё равно слегка потряхивало. Он не привык говорить речи, к тому же перед тысячами людей
Окинув взглядом огромное открытое пространство Гюнтер замер. Вокруг волновалось настоящее живое море, состоящее из тысяч или десятков тысяч людей. Основную часть составляли подростки и молодые парни в коричневых рубашках, галстуках, шортах и портупеях, которые спешно строились в отряды, приехавшие со всех Гау, Баннов, Штаммов и Шаров Германии. Светлые, радостные лица, смех, шутки… Кое-где он заметил кинооператоров, видимо, будут всё снимать.
— Вилли, куда ты встал, дурак? Ты забыл что стоишь за Фрицем? Марш на место!..
— Разверните наше знамя, ребята! Так чтобы его увидел фюрер! И осторожнее, Курт, не урони его, иначе лично тебе руку сломаю! — озабоченно сказал один из шарфюреров своему знаменосцу.
— Не дождёшься, Вальтер, я подниму его выше всех даже если рука отнимется!.. — весело ответил тот.
— Смотрите, парни, сколько нас здесь много собралось! — воскликнул недалеко от Гюнтера высокий парень с зачёсанными набок волосами и сияющим лицом. — Мне не терпится лично увидеть нашего фюрера и герра Шираха! Мой брат в Касселе лопнет от зависти когда узнает что я видел их вживую…
— Твой Кассель настоящая деревня! — заявил другой мальчишка, на голову ниже первого. — Вот у нас, в Нюрнберге, то и дело проходят шествия, митинги и парады. Я видел фюрера уже целых шесть раз!
— Закрой пасть, щенок! — оскалился высокий. — Или я выбью тебе зубы и вырву язык если посмеешь ещё раз так сказать о нашем городе! Верно, парни? — обратился он к нескольким товарищам, стоявшим рядом с ним. Те отозвались одобрительным гулом и сжали кулаки. Впрочем, житель Нюрнберга не смутился и вызывающе смотрел на противника, ведь к нему тоже присоединились члены его отряда.
Откуда не возьмись появился атлетично сложенный гебитсфюрер и с размаху дал обоим парням сильные подзатыльники.
— Молчать, оба! Только попробуйте выяснять отношения перед самим фюрером! Живо отправлю назад и прикажу порвать ваше знамя, кретины! А ну, встать в строй! — рявкнул он и пристыженные парни бегом рванули на свои места. Перспектива опозориться на глазах Гитлера и стать причиной разрыва своего знамени подействовала на них как ушат холодной воды.
Гебитсфюрер отошёл в сторону Гюнтера и заговорил с гауфюрером, видимо, своим знакомым:
— Видел, какие они? — с гордостью спросил он. — Настоящие злобные волчата, готовые порвать всех на кого укажет фюрер!
— Да, именно этого мы и добивались! — подтвердил собеседник. — Сильные, выносливые, верные и преданные нашему делу! Идеальные солдаты!
— Это точно! Смотрю на них и душа радуется… А ведь несколько лет назад они были домашними мальчиками, для которых авторитетом служили лишь родители и пастор в церкви, в головах сидели десять заповедей… Зато теперь для них только один авторитет и Бог, это фюрер! И заповедь только одна — подчиняться! — с видимым удовольствием продолжил гебитсфюрер, горделиво оглядывая плотную массу мальчишек в коричневых рубашках.