Моя сумма рерум

Ида Мартин

Но никто не пошевелился. Только Тифон взял свою майку и, намочив водой из Зоиной бутылки, принялся оттираться.

— В чем дело? Что за игнор? Я не поняла, за кого вы меня все держите! За овцу малолетнюю? Вы все такие суперважные, статусные, а я так, мимо проходила? Меня можно послать, со мной можно не разговаривать, дурой обзывать?

— Нина, ты сама в этой ситуации виновата, — голос Ярова звучал успокаивающе. — Сама сделала свой выбор.

— К твоему сведению, если девушка уходит к другому, виноват парень, который не может её удержать!

А ты, Трифонов, реально вообразил, что мне нужен? И вообще, в цирке не лев и не тигр побеждает, а дрессировщик! Ясно вам? А ну, быстро делайте, что сказала!

В гневном запале собственных слов она крепко зажмурилась и внезапно выстрелила вверх. От сильной отдачи её рука подпрыгнула, и все пригнулись ещё ниже.

— Заберите у бешеной бабы ствол! — завопил Лёха.

Но никто не сунулся. Вместо этого Яров молча снял пальто, затем свитер. Лёха же упорно продолжал стоять и жевать жвачку, тупо вперившись в Нину взглядом, тогда она снова выстрелила.

Тифон с Яровым одновременно заорали. Громко, наперебой, словно опять соревнуясь, но на этот раз, кто больше подберет для Нины эпитетов. Однако приблизиться не рискнули. Дятел попытался воззвать к голосу её разума, но с тем же успехом можно было показывать цветные картинки незрячему.

Лёхе пришлось подчиниться.

Когда пистолет был у Ярова, я чувствовал угрозу, напряжение, тревогу, хотя, где-то на подсознательном уровне верил, что ничего не случится, потому что оружие для меня являлось частью выдуманного, киношного мира, но, как только он оказался у Нинки, реально запаниковал. Она точно так же не врубалась, что всё по-настоящему, а чисто женская капризная психованность довела градус опасности до предела.

Зоя тоже очень разнервничалась, ходила вокруг неё кругами и твердила «Нин, не надо. Все тебя любят». Я хотел спуститься, чтобы как-то успокоить её, но раздеваться уж очень не хотелось.

На Лёху было жутко смотреть. Он весь трясся, губы посинели.

— Нин, можно мне штаны не снимать? Будь человеком.

— Ещё чего! Хочешь мне фотосессию запороть? — свободной рукой она достала телефон. — Это будет топ! Сделаю пост, что в суровом баттле на крутость победила я и кину в Подслушено. Всё, Криворотов, быстро снимай штаны и иди хоть раскрась своей довольной мордой это уныние.

Лёха стянул спортивки, кое-как доковылял до парней, встал с краю, и Нина принялась их фотографировать.

— Нин, пожалуйста, ребята заболеют, — взмолилась Зоя.

— Дура, что ли? — огрызнулась та. — Как меня это должно заботить? Криворотов улыбнись!

— Иди к черту!

Она снова подняла руку с пистолетом, и все, будто по команде пригнулись.

— Как хотите, пока не получатся классные фотки, я вас не отпущу.

— Эй, — окликнул её я. — А Соломин тебя тоже снимает.

Нина вздрогнула, на секунду обернулась, а затем поискала глазами Дятла. Он сидел на корточках буквально в двух шагах от её обтянутых телесными колготками коленок и недоумевающе хлопал ресницами.

—

Думаешь, чего это он там внизу ползает. Это он тебе под юбку заглядывает и фоткает.

Нинка попятилась.

— Неправда! — протестующе воскликнул Дятел. — Никита, ну зачем ты?!

— Не переживай. Я эти фотки получил, — крикнул ему, показывая свою трубку. — Тебе нечего бояться.

— Ты, Соломин, совсем отмороженный? — Нинка поверила на раз.

— Положи пистолет, и, клянусь, эти фотки никто не увидит, - пообещал я ей.

— Ты всё врешь.

— Можешь сама убедиться.

Гугл в помощь. Я спешно полез в телефон, чтобы найти что-то подходящее, а Нинка встревоженно двинулась к вышке. Рука с пистолетом медленно опустилась.

В ту же секунду Зоя стремительно кинулась к сестре и схватилась за пистолет. От неожиданности Нина выронила мобильник, но пистолет не выпустила. Завязалась яростная возня. К ним, лихорадочно дрожа, присоединился Дятел, и «Красные шары» снова покатились по примятой траве.

Но только я успел с рекордной скоростью спуститься на землю, как раздался очередной выстрел.

Кто-то из девчонок завизжал, потом обе. За голыми спинами в миг слетевшихся парней я ничего не мог разобрать. Но от собственной догадки похолодел ещё раньше, чем увидел, что Дятел лежит на земле и, скорчившись, трясется, точно под напряжением.

Сложно сказать, что я в тот момент о чем-то подумал. Совершенно ничего не думал, абсолютная пустота, просто резко кончился весь воздух, словно это в меня попали.

Вязаная шапка с красным помпоном затопталась у кого-то под ногами. Руки и ноги его были сведены судорогой, тело от мысков ботинок до кудряшек мелко вибрировало, голова запрокинулась, глаза закатились, а посреди живота по светло-голубой рубашке расползлось влажное бордовое пятно.

Потребовалось несколько бесконечных минут, чтобы до меня наконец дошло, что это очередной приступ. А темное пятно на животе — всего лишь раздавленная слива. У меня постепенно отлегло от сердца. Очередной приступ. Всего-навсего. Но больше этого никто не знал, поэтому девчонки продолжали истерить. Трифонов же за это время успел подбежать к своей жилетке, вытащить телефон, и я ещё в себя прийти не успел, как он уже вызывал скорую.

— Ребят, всё нормально, — громко сказал я, вытирая взмокшие ладони о штаны. — Он не ранен. Это эпилептический припадок.

— Что? — Лёха будто очнулся, и они все замолчали, уставившись на меня.

— Ты дурак? — после короткой паузы заорала Нина. — Зойка попала в него. Прямо в живот.

— С чего ты взял? — заорал Яров.

В ту минуту все орали.

— Можете сами посмотреть, что он не ранен, — не моргнув и глазом, заорал я в ответ. — Не нужны скорые.

— Не трогайте его, — рыдающим голосом взмолилась Зоя. — Пусть врачи приедут и сами смотрят. Это я. Я попала в него.

Она так распереживалась, что я вот-вот был готов объяснить, откуда я знаю, что с Дятлом всё в порядке.