Моя сумма рерум

Ида Мартин

Встретился с ребятами, постояли за гаражами, обсудили, что Лёха будет снимать всё на камеру, а я смотреть, чтобы лишний народ не забрел. Но ни при каких раскладах никто из нас не должен вмешиваться, потому что для Тифона разборка с Яровым — вопрос чести.

Сложнее дело обстояло с Зоей, которая первую половину утра отговаривала Трифонова от этой затеи, а вторую просила взять её с собой. Она единственная, кто знал про ЛЭП, и, если бы не боялась одна ходить по лесу, вполне могла прийти.

В запасе было ещё полчаса. Шли, обсуждая, может

ли Яров взять с собой кого-либо ещё. Перебрали возможные варианты и сошлись, что это маловероятно, но Лёха на всякий случай надел спортивки. Я же ни о каких таких случаях думать не хотел. Никогда не участвовал в подобном.

Вот только проходя мимо почты, совершенно дебильным образом, на одной дорожке лицом к лицу, мы столкнулись с тащившим полный пакет «Красных шаров» Дятлом. Вот уж подстава, так подстава.

Дятел страшно обрадовался, бросился обниматься с Лёхой и своими глупыми щенячьими восторгами враз сбил наш серьёзный, деловой настрой. А потом принялся выпытывать куда мы идем, и проситься с нами. Я бы его, конечно, отшил по-своему, но конспирация была важнее. Тифон же оказался чересчур мягкотелым и сдался после первых пяти минут слёзного нытья.

Я думал, что, услышав про драку, Дятел испугается, заявит, что человек должен быть выше «этого», и отвалит, но не тут-то было. За прошедшее время он хорошенько обмозговал случившееся и решил, что у Ярова с Тифоном не просто уличный махач намечается, а самая настоящая «дуэль». Должно быть это открытие, что-то принципиально меняло в его теории об умении договориться и уме.

Остаток пути мы не разговаривали. Тифон заметно ускорился. Перед нами маячили лишь рукава его бордовой толстовки и черная дутая жилетка. Лёха больше не шутил, натянул капюшон, сунул руки в спортивки и, жуя жвачку, шёл рядом непривычно сосредоточенный. Тогда как Дятел, нагруженный увесистым пакетом слив, прилично поотстал.

Людей в лесу почти не было. Под яростными порывами ветра, оставшаяся блёкло-желтая листва на деревьях, то бешено трепыхалась, норовя вот-вот сорваться с черных, отсыревших веток, то в изнеможении опадала, будто не в силах больше испытывать эти мучения. Старые сосны скрипели. Из глубины леса веяло ледяным холодом.

Возле поворота к просеке, на полусгнившей дощечке-лавочке, сидел неприятного вида пропитый, но нестарый ещё мужик с огромной спортивной сумкой, и так неприятно и пристально смотрел, что мы с Криворотовым притормозили и дождались Дятла.

Наконец, деревья расступились, и перед нами выросли темные зловещие очертания металлических опор ЛЭП. Среди ржавых кочек полёгшей травы острыми растрепанными вениками торчали серые стебли полыни.

Тифон дошел до вышки и остановился. Но стоило нам с Лёхой ступить на тропинку, как сзади раздался горестный возглас Дятла:

— Ребята, подождите, пожалуйста! У меня пакет порвался.

Мы обернулись. Бесценная бабушкина слива для заготовок рассыпалась по всему лесу. Сокрушенно причитая, он кинулся её собирать, но ждать мы

не стали. Не до того было.

Яров уже пришел и сидел на бетонной плите под вышкой. Он был один. Тифон, не вынимая рук из карманов, стоял напротив. Оба молча смотрели друг на друга.

— И чё, даже спецназа и ФСБ не будет? — подходя, разочарованно протянул Лёха.

В ответ Яров только тяжело посмотрел и медленно встал. Желтые короткие травинки облепили его светло-бежевое с глубоким капюшоном пальто.

Тифон по-деловому снял жилетку, повесил на перекладину вышки, помассировал сзади шею, два раза наклонился, как на физре, поприседал. Яров же с насмешливым вниманием наблюдал за этими его приготовлениями.

— Слушай, Ярослав, — Лёха проворно вскарабкался на перекладину вышки, — меня который день мучает вопрос: приходила к тебе Нинка проситься обратно, после того, как Тиф её послал, или ты ей больше нафиг не сдался?

— Заткнись, а? — беззлобно сказал Яров. — Твой гон уже достал.

— Я же это из лучших побуждений говорю. Для спортивного азарта. Чтоб тебя хоть немного пробрало, а то вон какой вялый. Ты вообще драться пришел или будешь сразу прощения просить?

— Правда, Лёх, не лезь, — неожиданно поддержал Тифон. — Не можешь молчать, иди лучше Соломину помоги шишки собирать, а Никитос поснимает.

Вязаная сине-зеленая шапка Дятла, увенчанная красным помпоном, то появлялась над травой, то исчезала.

Лёха был прав, никакого азарта у обоих. Совсем не так, как тогда на поле. Я думал, они сразу начнут ругаться, спорить, обвинять друг друга, но оба держались на редкость спокойно и будто даже равнодушно. То, что Яров всё-таки нервничает, я понял лишь по улыбке, которую при обычных обстоятельствах не часто увидишь. Тифон это тоже заметил. Не спеша достал сигареты и с дежурной хамоватой ухмылочкой оглядел Ярова.

— Ща, обожди. Покурю только.

— Дома покуришь.

С этими словами Яров неожиданно выбил пачку у него рук.

Трифонов громко рассмеялся, словно над шалостью ребенка, и, невозмутимо наклонившись, поднял пачку.

Яров ударил снова. Пачка отлетела. Тифон терпеливо нагнулся, но поднять не успел. В тот же момент Яров отвесил ему такой смачный пинок, что он нелепо и очень позорно, почти как Дятел в раздевалке, повалился в траву.

— Ну, вот и понеслась, — Лёха азартно заёрзал, доставая мобильник. — Никитос, лезь сюда, я тебе места занял.

Но только я начал подниматься на вышку, как всё-таки кинувшийся было на Ярова Тифон, резко затормозил.

Яров стоял ко мне спиной, полы его расстёгнутого пальто развивались, но по тому, как Лёха присвистнул, я понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

— Эй, кто там у вас за оператора? — крикнул Яров, не оборачиваясь. — Криворотов, снимаешь?

И только тогда я скорее догадался, чем разглядел, что он держит в руках.

— Ничего я снимать не буду, — отозвался Лёха. — Голову включи! Чего творишь?