Моя Святая Земля
Шрифт:
– Падучая, - отозвался Сэдрик.
– И пытанный. Ему брат поможет.
А Эральд пытался вспомнить, что делать, если с эпилептиком случится припадок, не мог вспомнить точно и тёр ему виски кончиками пальцев, страшно досадуя на собственную бестолковость. Впрочем, припадок был очевидно не худшим, что приехавшему пришлось пережить.
Эральд поражался странному контрасту между всадником и конём.
Конь был - холёный вороной, открыточной глянцевой породы, в отличной сбруе, украшенной бляшками и блёстками,
Человек был - худой мужчина неопределённого возраста, от двадцати до сорока, небритый, с разбитым в кровь и опухшим носом, рассечённой бровью и треснувшим углом рта. Одетый в очень грязную, доношенную до бахромы рясу с капюшоном и облезлые, неопределённого цвета подштанники, обутый в разбитые тяжёлые башмаки, но это всё прикрывал бархатный плащ, подбитый тёмным мехом какого-то благородного зверя.
По всему выходило: замученный монах, укравший дорогую лошадь. Его дыхание постепенно выравнивалось; минут через пять Эральд понял, что бедолага спит.
– Сэдрик, - позвал он, - помоги дотащить его до дома, а то ещё и простудится.
Старуха, оглаживая коня, смотрела крайне неодобрительно, но молчала. Сэдрик вместе с Эральдом приподняли тощее, но бесчувственное и оттого тяжёлое тело монаха и втащили его в избу. Когда пытались поднять на лавку, припадочный пришёл в себя, ухитрился вырваться из их рук, грохнулся на колени и обхватил ноги Эральда.
И Эральд рассмотрел в подробностях его жутко изуродованные пальцы с содранными окровавленными остатками ногтей.
– Государь, - бормотал припадочный монах, гладя колени Эральда, - вестник Господен, милый, сиять тебе - не меркнуть, аду на погибель, пропади он пропадом...
– Совсем не в себе, - констатировал Сэдрик, качнув головой, но Эральду так не казалось. Взгляд припадочного прояснился и сфокусировался, а нёс он хоть и чушь, но не совсем бессмысленную.
Эральд присел на корточки, чтобы оказаться с безумцем лицом к лицу. Сумасшедший или нет - но припадочный его узнал, это не могло совсем ничего не значить.
– Вам легче?
– спросил Эральд, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Государь, светик небесный, видишь ли, я тут - словно на облаке, - выдал монах скороговоркой.
– Отлично. Скажите, пожалуйста, кто вы?
– Да кто я перед тобой? Никто я, прах и тщета, сосуд скудельный, звали Валиеном, потом братом Дорном, потом Вали-Провидцем, так вот, государь, золотко наше...
– Мессир Валиен... или брат Дорн, как вам удобнее... как же вы меня нашли?
Монах поймал Эральда за руку, вцепился, как утопающий, кривясь то ли от боли, то ли от чего-то, вроде религиозного экстаза:
– А как хочешь, так и зови, государь, вся твоя воля. Ты ведь, светик небесный,
– У него тоже дар, - заметил Сэдрик, который слушал и, очевидно, делал выводы.
– Припадочный - провидец. Я о таком слыхал.
– Не торопитесь, пожалуйста, мессир Валиен, - сказал Эральд.
– Когда вы торопитесь, я плохо вас понимаю. У вас был припадок, а во время припадка - видение, да?
– Истинно, истинно, государь, солнышко наше, и припадок, и видение, и пошёл я нести правду небесную - а слуги демона и услышь, да и схвати меня, грешного, - одной рукой продолжая цепляться за пальцы Эральда, монах поднял вторую к его глазам. Так пёс показывает больное место, чтобы люди пожалели и как-нибудь утишили боль.
– Кто научил, пытали, а что я скажу? Никто, как один Господь, больше мне им сказать нечего...
– Вы были в тюрьме?
– Эральд показал Сэдрику глазами, и Сэдрик подал аптечку. Эральд вытащил бутылочку с перекисью, чтобы хоть как-то продезинфицировать изувеченные пальцы монаха. Тот не сопротивлялся; его взгляд сделался не только благоговейным, но и растроганным.
– Государь, радость наша, в темнице, так и было - да вот нет во мне ни одной косточки, чтоб не болела, а только всё это тлен, да и тело-то - тщета, да и пусть его черви съедят, я о душе радею, а душа просит, чтобы ты скорее ушёл отсюда, лучик Божий...
– А почему ваша душа этого просит, мессир Валиен?
– Так ведь канцлер демона, бешеный пёс, чает сюда послать солдат, чтоб в подземелье запереть тебя, - проникновенно сказал монах, заглядывая Эральду в глаза.
– Ему-то, псу, короля убить - не дрогнула бы рука, но денег надобно, на благость твою надеется да желает греться тобой, как печью в мороз, а ото всех божьих детей закрыть на сотню засовов...
Эральд переглянулся с Сэдриком.
– Знаешь, что, - сказал Сэдрик задумчиво, - а ведь очень похоже на правду...
– Вам удалось бежать, мессир Валиен?
– спросил Эральд.
Монах мотнул головой, тряхнув очень грязной чёлкой, распадающейся на сальные сосульки.
– Верь слову, светик небесный, вывел меня из уз проклятый, что демону служит, да просил молить о грешной душе, которой одно прощение - святое слово, - сказал он доверительно.
– Он-то, проклятый, и указал, где, и лошадь дал - да и обсказал всё, и молил передать тебе, государь, радость наша, чтоб уходил ты отсюда и от столицы подальше уходил, где демон скоро свадьбу сыграет в осквернённом храме, а все огни погаснут...