Моя желанная студентка
Шрифт:
— Тяжко, — шепчу на выдохе, и сдаю смену, передав ключи охране.
На улице тем временем вовсю лютует промозглый ветер. Он словно чувствует мое поганое настроение и подбадривает затяжным воем. Я с минуту стою у входных дверей, смотрю на поредевшие кроны деревьев, подобно мне, дрожащих от холода, и неспешно иду к остановке. Вскоре замечаю знакомый автомобиль. Станислав Юрьевич выходит из машины. Мигают фары, рычит мотор автобуса, и я решаю, что лучше этот вечер провести одной. Обида не дает сделать шаг навстречу. Вдруг он станет роковым? Может,
Черт возьми! В голове проносятся одна мысль за другой, и каждый раз все хуже и хуже. К тому моменту, как выхожу неподалеку от временного жилья, я уже накручена так, что почти ненавижу его! Шагаю вперед, с яростью шлепая по мокрому тротуару, и чем громче наступаю, тем сильнее злюсь. На себя, на него… Почему с недавних пор у меня не получается мыслить здраво? Куда же делась спокойная Вероника?! Что с ней стало?
— Ника!
Я замираю, так и не дойдя до двери. Вот же она. Трусливая девчонка, которая, несмотря на решение быть сильной, бежит от собственных чувств. Оборачиваюсь и вижу Станислава Юрьевича, видимо, приехавшего сюда раньше меня. Но зачем?! И что мне делать: подойти или спрятаться в доме? Может, не стоит убегать?
— Ника. — Он делает решительный шаг навстречу.
— Подождите.
Вдыхаю запах дождя, временами моросящего на людские макушки, и сама иду к нему, не сводя взгляда с застывшей на полпути фигуры.
— Почему ты не ответила на мое сообщение?
Я не готова к оправданиям. В них нет смысла. И вопросы здесь должен задавать вовсе не он.
— Прогуляемся? — предлагаю, проходя мимо, но Станислав Юрьевич не дает мне далеко уйти.
— Холодно, — говорит, схватившись за мою ладонь. — Давай поговорим в машине. Судя по твоему поведению, нам есть что обсудить.
Хочется воспротивиться ему, выкрикнуть обидные слова, но свистящий ветер так отчаянно хлещет крупные капли дождя по лицу, что я соглашаюсь, послушно следую за ним, сажусь на заднее сидение его машины, отвожу взгляд в окно. Мужчина включает лампочку, и на стекле отражается взволнованное лицо. Брови, хмуро сведенные на переносице, крылья носа, раздувающиеся от тяжелого дыхания, губы, сжатые настолько, что обычно плавные черты заостряются — он напряжен сильнее меня. И зол. Непривычно зол.
— Все хорошо?
— Вроде, да.
— Тогда почему ты меня избегаешь?
— Разве? Я, конечно, вас заметила, но не пропускать же из-за этого автобус. Вдруг у вас там были какие-то дела?
— Ника, в том районе у меня только одно дело — ты. И я сообщил тебе об этом еще в обед.
Он берет меня за руку, но я одергиваю ее.
— Я не хотела вас видеть, — вру. И от этой лжи подо мной словно разверзается пропасть. — Не понимаю, почему вы пришли. Скоро весь университет узнает о ваших отношениях с Яковлевой. Девочки из группы уже судачат… — Перевожу дыхание и стараюсь говорить как можно спокойнее, но голос срывается. — Если вас совсем не беспокоит репутация, если вы настолько неосторожны и ради нее пренебрегаете
К горлу подступает ком. Пальцы дрожат, отчего приходится собрать их в кулак. Не надо показывать слабость. Я же… Я же… Передо мной все расплывается. "Не смей плакать!" — кричу самой себе в мыслях. Глупая ревность не должна быть причиной для слез!
Холодная ладонь касается моей щеки, и я распахиваю глаза. Станислав Юрьевич мягко обращает мое лицо к себе и заглядывает в глаза.
— Ника, я не совсем понимаю, о чем ты, хотя и смутно догадываюсь… — Взволнованно переводит дыхание. — Девочка моя, я всего лишь хотел провести этим вечером с тобой хотя бы полчаса. Подвести до дома… — Он наклоняется и невесомо касается моих губ своими. — Поцеловать. И сделать это не один раз.
— Но… — Признание дается тяжело. — Я не хочу быть на вторых ролях. Ваша рана еще не зажила. Вы то и дело думаете о бывшей жене. Помимо этого Диана…
— … ищет моего внимания, ты права. Сегодня между нами состоялся разговор. Не скажу, что приятный, но я дал понять ей, что следует сосредоточиться на учебе.
— Мне тоже надо учится, — шепчу. — И работать. Сейчас не время для романтики.
Он убирает руку, и наступает тягостное молчание. Каждый раздумывает о чем-то своем, хотя вполне возможно — об одном и том же.
Двор освещается вспышкой молнии, а следом гремит оглушительный гром. Тело неосознанно реагирует дрожью. Я обхватываю себя руками, и спустя пару мгновений слушаю хаотичную дробь. Крупные капли дождя теперь безжалостно барабанят по стеклу. Пока мое сердце рвется на куски от обиды и все той же ревности, природа запирает нас в салоне автомобиля. Но нужно ли это нам?
— Видимо, мне не стоит тянуть, иначе произойдет какая-то хрень, — задумчиво произносит Станислав Юрьевич и пересаживается поближе. — Девочка моя, иди ко мне.
Я смотрю на раскрытые объятия и стискиваю зубы. Неужели он не понимает? Меня этим не возьмешь!..
— Ника, — вздыхает, — единственная, кто сейчас в моих мыслях — это ты. Прости, что пренебрег твоей просьбой. Ну же, иди ко мне.
— Какой просьбой? — Не понимаю, о чем он.
Вместо объяснений я снова ощущаю поцелуй на губах. Голодный, полный нежности и боли, не сравнимый с предыдущими…
— Ника… — говорит он, отстранившись. — Моя маленькая девочка.
— Я не маленькая.
— Для меня — да.
— Мне сейчас обидно. — Мужчина внезапно улыбается, а из моих уст срывается правда. — Я ревную вас, Станислав Юрьевич. К Анне, к Диане… Появись другая женщина, тоже буду ревновать.
Наверное, это признание в чувствах. Корявое, правда, но уж какое есть. Не могу же я сказать напрямую, что влюбилась, и одна только мысль о том, что рядом с ним будет другая, приносит боль. Это как сдать крепость без боя. Поднять белый флаг раньше, чем завоеватель приложит хоть какие-нибудь усилия. Хотя, может, мои бастионы уже пали, и сейчас я бесполезно трепыхаюсь?