Моя жена, ее любовники и жертвы
Шрифт:
«Пусть помучается, – подумала она, – я же мучаюсь с его родителями!»
И в какой-то мере она была права. Они с Мишкой прожили у Ложкиных-старших уже три года, а выхода не намечалось. Наоборот, казалось, что Маришке придется вековать в обществе не любящих ее людей всю жизнь.
А тут еще новое обстоятельство: она не могла забеременеть. Римма Олеговна с большим воодушевлением обсуждала эту тему со всеми своими знакомыми и с мужем, пронзая волновыми колебаниями своего голоса пространство квартиры и целенаправленно нанося удары по Маринкиным напряженным нервам.
Наконец,
– Тогда почему же не получается?.. – робко спросила она.
– Возможно – на нервной почве, – пояснила доктор, милая высокая женщина с рыжеватыми кудрями и добрыми руками. – Расскажите немного о себе.
И тут Маришка бурно разрыдалась. Такого с ней не происходило, наверное, еще никогда, но она все рыдала и рыдала, пытаясь сквозь слезы объяснить невыносимость своей ситуации.
– Неудивительно, что беременность не наступает, – вздохнула врач. – Принимайте успокоительное, но этого недостаточно. Вам с мужем надо искать выход…
А замкнутый круг не размыкался.
Вот если бы и дома было так же хорошо, как на работе, все было совсем иначе, ежедневно печалилась Маришка, возвращаясь по вечерам из «Арт-конторы» в королевство Бастинды. Работа в Борькином дизайнерском агентстве, где приветствовались креатив и инициатива, Маринке пришлась по душе. Она и сама не знала ранее, на что способна, а Борька от ее работы и вовсе возносился на седьмое небо. Маринка понимала, что отчасти его восторги основаны на хорошем к ней отношении, но все равно это было приятно, да и клиентам работа Маришки и ее отдела очень нравилась, заказы поступали один за другим.
Что же касалось их с Борькой личных отношений, то и они сложились лучшим образом: были вполне деловыми, но с оттенком романтики – то совместный обед в хорошем ресторане, то неожиданный букет цветов, который Марина находила на своем столе утром, то просто разговор о прежних временах, школе, общих знакомых. Все в рамках, все очень безобидно.
Мишка, казалось, вовсе не ревновал, да и повода у него не было. А все-таки, тихо радовалась Маринка, нечто личное в их с Борькой общении присутствовало!
Машенька пришла в «Арт-контору» в начале июня, как раз в те дни, когда Маринка точно решилась отправляться в отпуск через пару дней. И поедут они с Мишкой, мечтала она, в горы. Что может быть лучше, чем четырнадцать дней без Ложкиных-старших? Было совместно решено остановиться в номере домбайской гостиницы с видом на Кавказский хребет на весь срок и выбираться из постели только ради шашлыка, вина и канатки.
Погруженная в картинки прекрасного будущего, Маришка едва заметила нового менеджера, представленного фирме Борькой. Какая-то девочка, небрежно оценила ее Маринка и до самого вечера занималась работой, вожделея замолить до выходных все свои рабочие грехи, чтобы в пятницу с чистой совестью и чемоданами отбыть в направлении гор.
Все удалось в лучшем виде. Вечером пятницы Борька отвез своих безлошадных друзей на автостанцию, посадил в автобус и послал обоим
Само собой, совсем иные мысли возникли в Маринкиной голове, когда они переступили порог родительской квартиры. Свекровь со свекром встретили их преувеличенно радостно, а вечером под дверью ванной, где Маринка только что закрутила кран душа, она услышала, как Римма Олеговна громко поделилась с мужем своим наблюдением:
– Сколько лет живем с невесткой, а она все волком смотрит! Ненавидит нас!
– Да… – печально согласился Мишкин отец, – да…
Маринку передернуло, хоть в ванной и было более чем тепло.
…Утром она убежала на работу, как и всегда – на час раньше, чем это было необходимо. В офис прибыла в противном настроении, чуть не плача – послеотпускная депрессия проявлялась в самой острой форме.
И тут-то ей пришлось познакомиться с новенькой сотрудницей ближе. Может быть, под влиянием своего настроения, а может, просто потому, что Машеньку на работу Борька привез самолично, Маринка сделала о ней свои выводы. Возможно, впоследствии она и упрекнула бы себя в поспешности, однако все, что узнавалось о Машеньке позже, Маринкину неприязнь только укрепляло.
Внешне Машенька не могла не нравиться. Она была невысокой, идеально сложенной молодой женщиной с самыми приятными манерами. Женственная, с прекрасной осанкой, выразительными жестами, грациозными движениями, ласковым взглядом карих глаз, среди обычных женщин Машенька выглядела аристократкой, принцессой из страны эльфов.
И только Маринка смотрела на нее косо, доверяя своей интуиции, а не глазам.
С первого дня знакомства эта самая Машенька, по утрам вылезавшая из спортивной машины Бешеного Боба, показалась Маринке приторно-сладенькой. Сладенькой-сладенькой, доброй-доброй, милой-милой! Все люди, о которых говорила Машенька, казались хорошими и чудесными, даже заказчики, славившиеся своей стервозностью. Так же восторженно Машенька отзывалась и о своих коллегах, всегда обращаясь к ним будто к малым детям – умильно улыбаясь, сияя глазами:
– Настенька, дорогусечка, сделай макетик нашему Валерию Хазбулатовичу. Сегодня сделаешь? Ой, вот умница, вот спасибочки! Люблю тебя, мой зайчик!
И далеко не сразу облитые медовым сиропом дизайнеры из Маринкиного отдела догадались, что Машенька только стелет гладко, а спать будет ой как твердо! Да и догадывались ли? А ведь при любой неприятности Машенька подставляла всех и вся. Она небрежно относилась к требованиям заказчиков, забывая половину из их пожеланий. В результате сделанный дизайнером макет не нравился. Машенька объясняла недовольному клиенту, что дизайнер у нас молодой, едва обученный. Однако Машенька сможет помочь, для чего передаст заказ другому специалисту.