Моя жизнь
Шрифт:
Спустя много лет я оказалась на Барбадосе со своим мужем Ларсом Шмидтом. Был большой прием, вошла группа людей, в центре которых находилась Гарбо. Что мне было делать? Неужели меня опять ждет холодная встреча?
Я спустилась вниз, в большой сад, где беседовали несколько гостей. Ларс и другие шведские друзья разговаривали с нею. Она, должно быть, спросила обо мне, потому что я поймала ее взгляд, устремленный на меня, затем она спустилась в сад и села рядом со мной. Я так волновалась, что не знала, что сказать. Но она сама начала разговор:
— Мне кажется, вы очарованы Барбадосом. Я слышала, вы
— Да, — ответила я. — Нам очень нравится побережье немного подальше отсюда. Мы хотим построить там небольшой дом.
— На вашем месте я бы этого не делала. Здесь все крадут.
— Но это будет вовсе не роскошный дворец, а просто небольшой дом с грубой деревянной мебелью. Никакого антиквариата или чего-либо похожего на это. Мы собирались пользоваться им только пару месяцев в году, а на остальное время будем сдавать в аренду.
— Но у вас украдут всю одежду.
— Одежду? Но я привезла на Барбадос только купальник, пару шорт и пару брюк. Пусть приходят те, кто на это позарится.
Она ничего не сказала, встала и ушла. Больше мы не виделись.
Может быть, этот разговор объясняет ее отношение к жизни: она боялась, что кто-то у нее все отнимет.
По-моему, самым грустным и ироничным в нашей голливудской встрече было то, что я начинала там свою карьеру, не зная, что триумф ее близится к концу. Она снялась в фильме под названием «Двуликая женщина», его ждал провал. Грета была так убита этим, погрузилась в такую депрессию, что решила больше вообще не сниматься. Как это вообразить? Представить? Ей было только тридцать пять лет, она была красивейшей и талантливейшей актрисой. Но с той поры она больше не снималась. Страшно представить, как все последующие годы она вставала по утрам и думала, чем же ей занять себя. Когда есть дети, внуки, это другое дело... Но остаться такой одинокой...
Дэвид Селзник, очевидно, понимал, что нарушил постоянно повторяемое им обещание предоставить Ингрид Бергман самую лучшую роль, и поэтому выглядел слегка озабоченным. Он предложил ей сниматься в экранизации известного классического романа ужасов Роберта Луиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Селзник приберег для нее еще одну хорошую новость: после завершения «Доктора Джекила она получит главную роль в пьесе Юджина О’Нила «Анна Кристи». Спектакль пойдет в новом летнем театре Селзника, в Санта-Барбаре. На ее небосклоне зажглась еще и третья звезда, о чем сообщал журнал «Лайф». Эрнест Хемингуэй сам отобрал актеров и актрис, подходящих, по его мнению, для фильма по его роману, ставшему бестселлером, о гражданской войне в Испании «По ком звонит колокол». На роль Марии — молодой девушки, изнасилованной фашистами и нашедшей приют в горах у партизан,— он выбрал Ингрид Бергман. Он запомнил ее еще по «Интермецио» и решил, что эта роль — для нее.
Ингрид была наверху блаженства. Она, конечно же, обожает «Доктора Джекила и мистера Хайда», ей всегда нравилась «Анна Кристи» О’Нила. Но это!.. Она не могла поверить в свое счастье. Она не представляла себя в этой роли. Мария была испанка и должна быть смуглой, темнокожей южанкой. Но если автор считает, что подходит она, — да, она готова и с радостью и нетерпением начнет эту работу.
Телефон Дэвида Селзника продолжал звонить с истинно
Дэвид хотел, чтобы Ингрид играла роль очаровательной, наивной невесты доктора Джекила, а Лана Тернер — роль Иви, дерзкой барменши, не сводящей завлекающих глаз с красивого доктора. Дэвид понятия не имел, что у Ингрид были совсем другие планы, которые она уже обговорила с блистательным режиссером Виктором Флемингом.
Разумеется, мне, как всегда, дали роль прелестной невесты, потому что я уже сыграла трех подобных девиц. Мне просто осточертело играть одно и то же. Поэтому я подошла к мистеру Флемингу и сказала:
— Не могли бы вы поменять нас ролями? Дать Лане Тернер роль невесты, а я бы сыграла эту маленькую колючку, избалованную шлюху Иви?
Он засмеялся.
— Это невозможно. Что ты сделаешь со своей внешностью? Тебе же никто не поверит.
— Откуда вы знаете? Вы видели меня в трех ролях и прекрасно понимаете, что эта роль та же самая, что и прежде. Но ведь я актриса!
Он усмехнулся и сказал:
— Я не верю, что ты сможешь это сыграть. Я имею в виду эту проститутку в баре. Это роль Ланы Тернер.
— Но вы разрешите мне попробовать?
— Селзник никогда не позволит тебе пробоваться в этой роли. Ты снялась в трех больших фильмах. Проба означает, что ты не уверена в том, что делаешь, то есть что ты — не звезда. А мистер Селзник не допустит, чтобы так обращались с его звездами.
— Быть может, нам сделать пробу, ничего не говоря ему?
Удивленный Флеминг спросил:
— Ты действительно способна на это?
— Ну конечно. Я до смерти хочу сыграть эту роль. Давайте сделаем пробу.
Под общим секретом Виктор вместе со своим оператором и другими членами съемочной группы ночью сделали пробу. Потом меня часто спрашивали, зачем я это сделала. Начнем с того, что я просто полюбила эту девушку, барменшу Иви. Я все время думала о ней. Думала, как она ведет себя, как реагирует на все и всех. Кроме того, мне необходимы были разные роли; я не собиралась создавать в Голливуде тип «персиково-сливочной героини».
Моя проба произвела впечатление на Виктора Флеминга. Он позвонил Селзнику и сказал:
— Дэвид, я хочу поменять роли. Ингрид жаждет играть Иви.
Дэвид закричал:
— Да она просто не сможет сыграть такой тип.
Дело в том, что Дэвид свято верил в голливудскую легенду: мальчик-лифтер всегда играет мальчика-лифтера, пьяница — пьяницу, медсестра — медсестру. В Голливуде получаешь роль и играешь ее веками. «Этого хочет публика, — говорят мне. — Она хочет видеть испытанный старый сюжет и знакомое всем лицо».
— Да нет, она может, — сказал Виктор. — Я сделал пробу. Хочешь посмотреть? Я отправлю ее тебе.