Моя жизнь
Шрифт:
— За что мне такая высокая честь? — спрашивал я себя и жену. И в волнении стал ходить по комнате.
Да и было отчего волноваться. Ведь до сих пор это высокое звание было присвоено лишь одному товарищу Сталину.
Раздался телефонный звонок. Дрожащими руками я снял трубку и услышал радостный голос секретаря партийной организации:
— Поздравляю вас, Василий Алексеевич, от души, от всего сердца, желаю вам всяческих удач!
Описать радость, охватившую меня, нет сил. Слезы неудержимо катились из глаз. Я не знал, за что взяться. Писать ли правительству благодарственное письмо, итти ли к товарищам
Пойду в мастерскую, решил я, там ждут меня товарищи по работе, которым я немало обязан своими успехами.
Принесли телеграмму, но слезы радости мешали читать, и я передал ее жене.
«В день вашего шестидесятилетия, — читала она, — желаю вам счастья, постоянного здоровья, многих лет жизни и дальнейшей творческой деятельности на благо нашей родины.
ВОРОШИЛОВ».
Несколько раз перечитав телеграмму, я положил ее в карман и заторопился.
Вечером в городском клубе рабочие и ИТР устроили мне настоящий юбилей. Я был очень смущен этим чествованием и мечтал лишь о том, чтобы меня поскорей отпустили домой.
Вдруг директор клуба подбежал к столу президиума:
— Василий Алексеевич, вас срочно к телефону, вызывает Москва, лично товарищ Сталин.
Я поднялся и поспешил к телефону.
В. А. Дегтярев за верстаком
Когда я, счастливый, сияющий, снова вышел на сцену, меня оглушили аплодисменты. Уже все знали, что мне звонил и со мной говорил товарищ Сталин. И каждый был до глубины души тронут и горд тем, что Иосиф Виссарионович оказал такую честь их товарищу по работе.
Меня попросили выйти на трибуну и потребовали, чтоб я слово в слово передал, что сказал товарищ Сталин.
А когда они узнали, что товарищ Сталин поздравил меня с высокой наградой и пригласил приехать к нему, в зале с новой силой загремели аплодисменты, все встали, раздались восторженные крики:
«Да здравствует товарищ Сталин!»
«Великому Сталину, ура!»
Долго, очень долго не смолкали аплодисменты и возгласы.
Потом выступали с приветствиями многие товарищи. Но что они говорили, я не слышал. Сидел в президиуме, был в центре внимания и в то же время как бы отсутствовал. Я был поглощен воспоминаниями о разговоре с вождем нашей партии и народа товарищем Сталиным и мыслями о предстоящей встрече с ним.
Неужели осуществится моя самая заветная мечта? Неужели мне доведется увидеть товарища Сталина, поговорить с ним, пожать его руку!
На другой день утром, укутавшись в теплую шубу, я сидел в легковой машине, которая мчала меня в Москву.
Вот оно шоссе Энтузиастов — благоустроенная автострада, с обеих сторон окруженная величественными многоэтажными домами. Да ведь это бывшая Владимирка, мрачная дорога каторжан и ссыльных.
Как преображают мир советские люди! Вот показались трубы бывшего завода Гужон. Теперь это гордость советской
А вот и Кремль. Машина мягко прошуршала по расчищенной дорожке и остановилась у подъезда величественного дворца…
В тот же вечер я возвращался обратно. Все мысли, все силы моей души теперь были сосредоточены на одном — на задании товарища Сталина. Нужно было увеличить емкость магазина в сконструированном мной пистолете-пулемете. И сделать это срочно, спешно, немедленно. На Карельском перешейке шли ожесточенные бои с белофиннами, и был дорог каждый час.
Я дал слово товарищу Сталину, что новый магазин для пистолета-пулемета будет готов через семь дней, и теперь думал над тем, как бы еще сократить этот срок.
Вернулся я ночью. Но я не хотел, не имел права терять ни одной минуты.
Тут же были собраны конструкторы, инженеры и мастера опытной мастерской.
Очень кратко, экономя каждую минуту, я доложил о задании товарища Сталина и призвал коллектив к напряженной работе.
Наши работники без лишних слов обязались выполнить задание вождя досрочно.
Я не пошел домой. От меня зависела работа других. Я должен был придумать и с помощью инженеров рассчитать конструкцию нового магазина. Мысль о его создании созрела еще дорогой. Встреча с товарищем Сталиным меня вдохновила. Теперь эту мысль следовало воплотить в чертежи и металл. Началась горячая работа. Такая работа, когда забываешь о доме, о семье, о еде, даже о сне и весь отдаешься труду, уходишь в него, живешь и дышишь им.
Я твердо верил, что мы с нашим дружным, трудолюбивым коллективом сдержим обещание, данное любимому вождю.
Сознание того, что мы выполняем личное задание товарища Сталина, преобразило людей. Они стали более подтянутыми, строгими, сосредоточенными. Что бы они ни делали: обтачивали ли деталь, подгоняли ли допуски — чувствовалось, что они работают с душой и с полной ответственностью за порученное им дело.
Я не раз вспоминал о том, в каком одиночестве приходилось работать конструкторам до революции.
Теперь можно было поделиться своими замыслами с товарищами, найти помощь и поддержку. Тогда работал одиночка, сейчас творцом была могучая коллективная мысль. Я не говорю уже о том, что нами двигала великая любовь к Родине, страстное желание сделать ее еще более могучей в боевом отношении.
Прошло всего пять дней, и новый магазин пистолета-пулемета был опробован. Он показал отличные результаты, увеличив почти вдвое боеспособность оружия.
Эти дни я запомнил на всю жизнь.
Я много раз рассказывал товарищам по работе о своей встрече с вождем. Меня приглашали то в один, то в другой цех и всюду слушали, затаив дыхание.
После этих рассказов пожилые люди работали так, словно помолодели на десять лет, а молодые — словно приобрели опыт и мудрость пожилых. Мы все гордились вниманием и заботой товарища Сталина и тем, что сумели выполнить досрочно его важное задание.
Я вступаю в партию