Моя жизнь

Дегтярев Василий Алексеевич

Я вызвал своего заместителя Н. А. Бугрова, и мы составили план по конструированию противотанкового ружья.

Этот план предусматривал, что параллельно со мной будет конструировать ружье бригада, состоящая из инженеров Крекина и Дементьева, конструкторов — Гаранина и моего сына Владимира.

В мастерскую доставили различные системы ружей, винтовок, винчестеров, карабинов, даже пулеметов. Анализируя их, конструкторы строили свои варианты, старались создать оригинальное и эффективное оружие.

Среди этих систем оказалось и трофейное

противотанковое ружье, доставленное с фронта. Конструкторы очень внимательно рассмотрели его и хотели услышать мое мнение.

В. А. Дегтярев проверяет работу молодого конструктора

Ружье это скорей походило на пулемет или на мелкокалиберную пушку. Оно было громоздко, неуклюже и страшно тяжело.

Подошел Бугров. Еще раз осмотрев ружье, он сказал:

— С такой колодой немца не остановишь. А как вы думаете, Василий Алексеевич?

— Что в нем правильно придумано, это длинный ствол, — сказал я, — ствол должен быть обязательно длинным. Но салазки, по которым он скользит, — лишняя тяжесть, если их убрать, ружье будет вдвое легче.

— На чем же тогда будет скользить ствол? — спросил кто-то из конструкторов.

— Вот об этом и следует подумать!

— А как вы находите механизм?

— Сложен, — ответил я. — Это ружье должно быть массовым, и устройство его нужно сделать предельно простым.

Вернувшись к себе, я задумался над недостатками трофейного ружья и решил свою работу начать именно с того, чтобы в своей системе избежать этих недостатков.

Скользящий ствол не новость! Его я делал больше тридцати лет назад в автомате Федорова, и здесь он подойдет. А вот салазки ни к чему. Салазки долой.

Я ходил по кабинету и думал. Перебирал в памяти десятки, сотни различных примеров скольжения, начиная от коньков, и дошел до поршней и шатунов.

Вот тут-то меня и осенила мысль: «А что если ствол спрятать в трубу? Даже не весь ствол, а лишь конец его? Даже и этого не надо. Укрепить внизу, параллельно стволу небольшой стержень и спрятать его в трубу. Мысль! Право, мысль!»

Взглянул на часы. Было два часа ночи. Но я знал, что конструкторы работают или отдыхают там же, в мастерской.

— Товарищи, я, кажется, кое-что придумал!

Я рассказал им о пришедшей мне в голову мысли. Не в пример старому времени, я давно уже перестал работать в одиночку. Наоборот, я считал полезным обсудить свои замыслы с товарищами, коллективно все обдумать, обмозговать.

Так получилось и на этот раз. По моему наброску инженеры сделали чертеж и передали в опытную мастерскую, чтобы там изготовили маленькую модель.

Получив модель, мы стали просматривать детали. Наконец, все части ружья были продуманы и воплощены в чертеж.

Теперь все зависело от мастерской:

насколько хорошо и быстро она сумеет изготовить детали.

А в мастерской положение было тяжелое. Многие опытные мастера ушли на фронт, их станки пустовали.

Сводки Совинформбюро с каждым днем становились тревожней. Враг, очертя голову, рвался к Москве. По ночам над нашим городом кружили фашистские самолеты. Рабочие неделями не выходили из мастерской. Отработав одиннадцать — двенадцать часов, они поднимались на крышу мастерской и там несли боевые вахты у авиационных пушек и пулеметов.

И наши конструкторы проявляли образцы трудового героизма. Многие из них спустились в опытную мастерскую и стали к станкам.

На станках работали старший конструктор Гаранин, молодая чертежница Оля Быкова, мой сын Владимир и я сам.

Детали тут же испытывались и собирались. Это позволило почти за три недели изготовить два образца созданного нами ружья.

Мы принесли их наверх в кабинет и сравнили с трофейным ружьем.

Они абсолютно не были похожи.

— А ну, взвесьте их, — распорядился Бугров.

Трофейное весило 36 килограммов, а наше как раз вдвое легче. Это было большим преимуществом. Теперь волновало главное — боевые качества нашего ружья.

Ружье направили на испытательную станцию и произвели пристрелку.

В нем оказалось еще много недоделок, но молнией пролетел слух, что оно пробивает мощную броню.

Это была победа. Бронебойщики, вооруженные нашими ружьями, насмерть станут на подступах к Москве, и враг не пройдет!

Все для фронта

 Когда ПТР (противотанковое ружье) было окончательно отрегулировано, его отправили в Кремль. Туда же несколькими днями позже вызвали и меня.

На большом столе, вокруг которого собрались члены правительства, рядом с моим ружьем лежало противотанковое ружье Симонова. Симонов начал свою творческую работу в нашей опытной мастерской, и я был очень обрадован, что он так далеко шагнул.

Ружье Симонова оказалось на десять килограммов тяжелее моего — и это было его недостатком, но оно имело и серьезные преимущества перед моим — оно было пятизарядным. Оба ружья показали хорошие боевые качества и были приняты на вооружение.

Теперь задача состояла в том, чтоб срочно наладить их массовый выпуск. Таково было задание товарища Сталина.

Мне пришлось побывать на заводе, изготовляющем оружие моей конструкции.

Новое задание великого вождя вызвало невиданный энтузиазм среди рабочих и инженерно-технических работников. Сделать как можно больше противотанковых ружей и как можно быстрее — стало их патриотическим долгом.

Под производство ПТР было отведено три цеха. В одном делали стволы, в другом затворы, в третьем приклады и ложе.