Моя жизнь
Шрифт:
сопровождать ее. Множество индийцев обращались к ней за помощью и советом.
Когда же во время сатьяграхи почти все руководители были брошены в тюрьму, она одна руководила движением. Она распоряжалась тысячами фунтов стерлингов, на ее руках была огромная корреспонденция и газета "Индиан опиньон", но она, казалось, не знала усталости.
Я мог бы очень долго говорить о мисс Шлезин, но лучше закончить эту главу
характеристикой, данной ей Гокхале. Гокхале был знаком со всеми моими
товарищами
них, однако первое место он отводил мисс Шлезин.
– Я редко встречался с такой жертвенностью, чистотой и бесстрашием, как у
мисс Шлезин, - заявил он.
– Среди ваших сотрудников она, по-моему, стоит на
первом месте.
XIII. "ИНДИАН ОПИНЬОН"
Прежде чем продолжить рассказ о других моих хороших знакомых-европейцах, должен остановиться на некоторых важных обстоятельствах. Однако прежде
следует рассказать об одном из знакомств. Мисс Дик не могла справиться со
всей работой, нужны были еще помощники. Выше я уже говорил о м-ре Ритче. Я
хорошо знал его. Он был управляющим коммерческой фирмы, а теперь соглашался
расстаться с фирмой н работать под моим руководством. Он сильно облегчил мне
работу.
Примерно в это же время адвокат Маданджит предложил мне вместе с ним
издавать газету "Индиан опиньон". Прежде он уже занимался издательским
делом, и я одобрил его предложение. Газета стала выходить в 1904 году.
Первым ее редактором был адвокат Мансухлал Наазар. Но основное бремя работы
легло на меня, и почти все время я был фактически издателем газеты. Это
произошло не потому, что Мансухлал не мог выполнять эту работу. В бытность
свою в Индии он много занимался журналистикой, но никогда не решился бы
писать по таким запутанным проблемам, как южноафриканские, предоставляя
делать это мне. Он питал глубочайшее доверие к моей проницательности и
поэтому возложил на меня ответственность за составление редакционных статей.
Газета выходила еженедельно. Вначале она выпускалась на гуджарати, хинди, тамили и английском языках. Но я убедился, что издания на тамили и хинди не
нужны. Они не выполняли своего назначения, и я прекратил их издание: я
понимал, что продолжать выпуск газеты на этих языках было бы даже
заблуждением.
Я не думал, что мне придется вкладывать средства в издание газеты, но
скоро убедился, что она не может существовать без моей финансовой помощи. И
индийцы, и европейцы знали, что, не являясь официальным редактором "Индиан
опиньон", я фактически несу ответственность за ее направление. Ничего
особенного не случилось бы, если бы газета вообще
прекращение ее выпуска было бы для нас и потерей и позором. Поэтому я
беспрестанно ссужал средства, пока, наконец, не отдал газете все свои
сбережения. Помнится, что иногда я вынужден был тратить на издание по 75
фунтов стерлингов в месяц.
Но газета, как мне теперь кажется, сослужила общине хорошую службу. Мы ее
никогда не рассматривали как коммерческое предприятие. За весь период моего
руководства газетой перемены в ее направлении отражали перемены в моем
мировоззрении. В те времена "Индиан опиньон", так же как теперь "Янг Индиа"
и "Навадживан", была зеркалом моей жизни. На ее страницах я изливал свою
душу и излагал свое понимание принципов сатьяграхи и осуществления ее на
практике. В течение десяти лет, т. е. вплоть до 1914 года, за исключением
перерывов в связи с моим вынужденным отдыхом в тюрьме, едва ли хоть один
номер "Индиан опиньон" вышел без моей статьи. Помнится, в этих статьях не
было ни одного необдуманного тщательно слова, не было сознательного
преувеличения, и ничего не писалось только с целью понравиться читателям.
Газета стала для меня школой выдержки, а для моих друзей - средством общения
с моими мыслями. Критик не нашел бы в ней ничего вызывающего возражения.
Действительно, тон "Индиан опиньон" вынуждал критика обуздать свое перо.
Пожалуй, и проведение сатьяграхи было бы невозможно без "Индиан опиньон".
Читатели искали в ней правдивые известия о сатьяграхе и о положении индийцев
в Южной Африке. Для меня же газета была средством изучения человеческой
природы во всех ее проявлениях, поскольку я всегда стремился к установлению
тесного и откровенного общения между редактором и читателями. Мои
корреспонденты буквально забрасывали меня письмами, в которых изливали свою
душу. Письма были дружеские или критические, или резкие - в соответствии с
характером писавших. Изучать, осмысливать эти письма и отвечать на них было
для меня хорошей школой. Посредством переписки со мной община как бы
размышляла вслух. Это помогало мне лучше осознать свою ответственность как
журналиста, а завоеванный таким путем авторитет в общине способствовал тому, что в будущем наше движение стало эффективным, благородным и непреодолимым.
Уже в первый месяц издания "Индиан опиньон" я понял, что единственной
целью журналиста должно быть служение обществу. Газета - великая сила, но
подобно тому, как ничем не сдерживаемый поток затопляет берега и истребляет