Моя жизнь
Шрифт:
выплачивать эту сумму сравнительно небольшими взносами. Дада Абдулла
оказался на высоте и дал рассрочку на весьма продолжительный срок. Добиться
этой уступки было для меня труднее, чем уговорить обе стороны согласиться на
третейский суд. Но теперь и те, и другие были довольны исходом дела, а
престиж каждого из них возрос. Радости моей не было предела. Я научился
правильно применять законы, находить лучшее в человеческой душе и
завоевывать сердца людей. Я понял,
тяжущиеся стороны.
Этот урок остался в моей памяти на всю жизнь, и в течение последующих
двадцати лет своей адвокатской практики в сотнях случаев мне удавалось
заканчивать дела частным соглашением. При этом я не оставался в убытке - не
потерял денег и не растратил души.
XV. РЕЛИГИОЗНЫЙ ФЕРМЕНТ
Теперь пора снова вернуться к тем переживаниям, которые я испытал, общаясь
с друзьями-христианами.
М-р Бейкер сильно беспокоился о моем будущем. Он взял меня с собой на
веллингтонское собрание. Протестанты устраивают такие собрания раз в
несколько лет с целью религиозного просвещения или, говоря иначе, самоочищения. Такое собрание называют также религиозным восстановлением или
возрождением. Веллингтонское моление было как раз таким. Председательствовал
известный в городе богослов преподобный Эндрью Меррей. М-р Бейкер надеялся, что атмосфера религиозной экзальтации на молении, а также энтузиазм и
ревность молящихся неизбежно приведут меня к принятию христианства.
Но самые большие надежды он возлагал на действенность молитвы. Он твердо
верил в молитву. Бог, по его глубокому убеждению, не мог не услышать пылкую
молитву. Он ссылался на случаи из жизни таких людей, как Джордж Мюллер из
Бристоля, который всецело полагался на молитву даже в своих мирских делах. Я
внимательно и без предубеждения выслушал его рассказ о действенности молитвы
и заверил его, что ничто не сможет помешать мне принять христианство, если я
почувствую к нему влечение. Давая такое обещание, я ни минуты не колебался, так как давно научился следовать внутреннему голосу. Мне доставляло
наслаждение подчиняться этому голосу. Действовать же вопреки ему было трудно
и мучительно.
Итак, мы отправились в Веллингтон. Имея в качестве компаньона "цветного", каковым был я, м-р Бейкер пережил немало трудных минут. Не раз ему
приходилось испытывать неудобства только из-за меня. В пути мы должны были
прервать поездку, так как один из дней нашего путешествия оказался
воскресным, а м-р Бейкер и его единоверцы не совершают поездок по
воскресеньям. Хозяин станционной гостиницы после долгой перебранки
согласился, наконец, впустить меня, но категорически отказал мне в
разрешении
Он отстаивал права постояльцев гостиницы. Но я понимал, как неловко он себя
чувствовал. В Веллингтоне я также остановился вместе с м-ром Бейкером.
Несмотря на все его старания скрыть от меня те мелкие неприятности, которые
ему приходилось терпеть, я видел все.
На моление собралось множество благочестивых христиан. Я был восхищен их
верой. Я встретился с преподобным Мерреем. Многие молились за меня. Мне
понравились некоторые очень мелодичные гимны.
Моление длилось три дня. Я имел возможность понять и оценить благочестие
собравшихся. Однако я не видел никаких оснований для того, чтобы переменить
свою веру - свою религию. Я не мог поверить, что попаду в рай и спасусь, только став христианином. Когда я откровенно сказал об этом некоторым добрым
христианам, они были поражены. Однако ничего нельзя было поделать.
Мои затруднения были гораздо серьезнее. Поверить в то, что Иисус -
воплощенный сын бога и что только тот, кто верит в него, получит в награду
вечную жизнь, было свыше моих сил. Если бог мог иметь сыновей, тогда все мы
его сыновья. Если Иисус подобен богу или является самим богом, тогда все
люди подобны богу и могут быть самим богом. Мой разум не был подготовлен к
тому, чтобы поверить, что Иисус своею смертью и кровью искупил грехи мира.
Метафорически в этом могла быть доля истины. Согласно христианскому
вероучению, только человеческие существа имеют душу, а у всех остальных
живых существ, для которых смерть означает полное исчезновение, ее нет. Я не
разделял такую точку зрения. Я мог принять Иисуса как мученика, воплощение
жертвенности, как божественного учителя, а не как самого совершенного
человека, когда-либо рождавшегося на земле. Его смерть на кресте давала
великий пример миру, однако моя душа не могла принять это как какую-то
таинственную или сверхъестественную добродетель. Набожная жизнь христианина
не дала бы мне ничего такого, чего не могла бы дать жизнь человека другого
вероисповедания. Я видел в жизни и других людей то самое нравственное
преображение, о котором наслышался от христиан. С точки зрения философии в
христианских принципах нет ничего необычайного. Пожалуй, в смысле
жертвенности индусы даже значительно превосходят христиан. Я не мог
воспринимать христианство как самую совершенную или величайшую из религий.
При любой возможности я делился своими сомнениями с друзьями-христианами, но их ответы меня не удовлетворяли.