Моя жизнь
Шрифт:
обладатель каллиграфического почерка, написал первый экземпляр петиции.
Остальные экземпляры писались под диктовку. Таким образом, одновременно
удалось изготовить пять экземпляров. Добровольцы-купцы в собственных
экипажах или в колясках, нанятых за свой счет, отправились собирать подписи.
Это было сделано быстро, и петицию послали по назначению. Газеты напечатали
ее, сопроводив сочувственными комментариями. На членов законодательного
собрания она также произвела
Сторонники законопроекта, по общему признанию, неудачно возражали против
доводов, приведенных в петиции. Однако законопроект все же прошел.
Мы все знали, что такой исход был предрешен, но проведенная работа
вдохнула свежую струю в жизнь общины и вселила в ее членов убеждение, что
община едина и неделима и должна бороться за свои политические права в такой
же мере, как за право торговли.
В то время министром колоний был лорд Рипон. Ему решили направить длинную
петицию.
Задача была непростой и решить ее за день было невозможно. Записались
добровольцы, которые и внесли свой вклад в это дело.
Я тоже немало потрудился над составлением петиции, предварительно
перечитав всю литературу по этому вопросу. Я оперировал доводами
принципиального порядка и соображениями целесообразности, указывая, что в
Натале за нами следует сохранить избирательное право, поскольку мы
пользуемся таковым в Индии. Настаивая на сохранении избирательного права, я
аргументировал и тем, что индийское население, могущее воспользоваться им, весьма немногочисленно. В течение двух недель под петицией было собрано
десять тысяч подписей. Собрать такое число подписей по всей провинции было
нелегко, особенно если принять во внимание, что дело это для его участников
было совершенно новым. Для такой работы отобрали особо компетентных
добровольцев, так как решено было не брать ни одной подписи, не убедившись в
том, что подписывающийся хорошо понял петицию. Деревни находились далеко
друг от друга. Только при условии добросовестного отношения к делу можно
было сделать его быстро. Так и действовали. Каждый выполнял возложенную на
него задачу с энтузиазмом. Теперь, когда я пишу эти строки, передо мною
встают образы шета Дауда Мухаммада Рустомджи, Адамджи Миякхана и Амада
Джива. Они собрали больше всех подписей. Шет Дауд по целым дням не вылезал
из экипажа. И все они трудились из любви к делу, ни один не просил
возместить ему расходы. Дом Дада Абдуллы стал одновременно караван-сараем и
общественным учреждением. У него обедали многие мои помощники, а это, естественно, требовало значительных расходов.
Наконец, петицию подали. Тысячу
среди населения. Это был документ, впервые познакомивший индийцев с
политической обстановкой в Натале. Я разослал по экземпляру петиции всем
газетам и знакомым публицистам.
"Таймс оф Индиа" в передовой статье, посвященной петиции, энергично
поддержала требования индийцев. Отправили петицию и в Англию журналистам, и
в редакции газет различных партий. Лондонская газета "Таймс" также
поддержала наши требования, и у нас появилась надежда, что на законопроект
будет наложено вето.
Теперь я никак не мог покинуть Наталь. Мои индийские друзья со всех сторон
осаждали меня просьбами поселиться здесь навсегда.
Я ссылался на всякого рода трудности. Я решил не жить на общественный счет
и подумывал о том, чтобы обзавестись собственным хозяйством. Мне казалось
необходимым иметь хороший дом в хорошей местности. Кроме того, я полагал, что смогу способствовать поднятию престижа общины только в том случае, если
буду вести образ жизни, принятый у адвокатов.
Мне представлялось невозможным вести хозяйство, расходуя менее 300 фунтов
стерлингов в год. Поэтому я решил, что останусь лишь в том случае, если
члены общины гарантируют мне юридическую практику, приносящую доход в
пределах этого минимума, и я сказал им об этом.
– Но мы готовы, - говорили они, - платить вам эту сумму за общественную
деятельность и легко можем собрать ее. Конечно, это помимо гонорара, который
вы будете получать за частную юридическую практику.
– Нет, я не могу допустить, чтобы вы несли такое бремя ради того, чтобы я
занимался общественной работой, - заявил я.
– Ведь она не потребует
приложения моих адвокатских знаний. Моя деятельность будет заключаться
главным образом в том, чтобы заставить работать всех вас. Как же я могу
брать с вас за это деньги? Мне придется часто обращаться к вам за деньгами
для дела, и если я буду существовать на ваш счет, мне будет неловко просить
у вас большие суммы, что в конце концов заведет нас в тупик. Кроме того, я
хочу, чтобы община могла выделять не менее 300 фунтов стерлингов в год для
общественных нужд.
– Но мы ведь уже знаем вас какое-то время и уверены, что вы возьмете
только то, что вам крайне необходимо. А если вы захотите остаться здесь ради
нас, неужели мы не сможем вас обеспечить?
– Вы говорите так, побуждаемые любовью ко мне и энтузиазмом, которым
сейчас охвачены. Но разве можно быть уверенным, что эта любовь и этот