Моя жизнь
Шрифт:
детям общее образование, которое отвечало бы и моим запросам и их, все же, оглядываясь на прошлое, я не могу сказать, что не сделал всего, что обязан
был сделать для них по мере своих сил. Не сожалею я и о том, что не посылал
их в школу. Мне всегда казалось, что нежелательные для меня черты в старшем
сыне до некоторой степени - отголосок моих собственных недостатков, свойственных мне в юные годы, когда не было еще самодисциплины и ясной цели
в жизни. Я считаю, что то время
слабости характера. Но оно совпало с наиболее впечатлительным возрастом
сына. Он, естественно, не хочет признать, что то был для меня период
слабости и неопытности, а, наоборот, полагает, что это самое светлое время
моей жизни и что изменения, происшедшие впоследствии, вызваны заблуждением, которое я неправильно называю просветлением. И действительно, почему бы ему
не думать, что мои юные годы были периодом пробуждения, а последующие -
годами радикальной перемены, годами заблуждений и самомнений? Друзья часто
ставили меня в тупик такими вопросами: что было бы плохого в том, если бы я
дал сыновьям академическое образование? Какое право имел я подрезать им
крылья? Зачем я помешал им приобрести ученые степени и избрать карьеру по
собственному вкусу?
Вопросы эти, мне кажется, не имеют особого смысла. Мне приходилось
сталкиваться со многими учащимися. Я пытался сам или через посредство других
применять по отношению к другим детям свои "новшества" в области образования
и видел результаты этого. Я знаю многих молодых людей, сверстников моих
сыновей, и не нахожу, что они лучше их или что мои сыновья могут у них
многому научиться.
Будущее покажет, каков окончательный результат моих экспериментов. Цель
обсуждения этого предмета в данной главе заключается в том, чтобы
предоставить возможность изучающему историю цивилизации проследить разницу
между систематическим обучением дома и в школе и познакомиться с вопросом о
значении для детей изменений, вносимых родителями в свою жизнь. Эта глава
призвана также показать, как далеко могут завести приверженца истины его
искания, а также продемонстрировать приверженцу свободы, как много жертв
требует эта суровая богиня. Если бы я был лишен чувства собственного
достоинства и стремился бы к тому, чтобы мои дети получили такое
образование, которое не могут получить другие, то я, наверное, лишил бы их
наглядного урока свободы и самоуважения, который я им преподал за счет
общего образования. Когда приходится выбирать между свободой и учением, кто
же станет отрицать, что свобода в тысячу раз предпочтительнее учения?
Юноши, которых я в 1920 году вырвал из этих оплотов
колледжей - и которым я советовал во имя свободы лучше остаться
необразованными и стать каменщиками, чем получить общее образование в цепях
рабства, вероятно, сумеют понять теперь, чем был вызван такой совет.
VI. ДУХ СЛУЖЕНИЯ
Моя профессиональная деятельность развивалась довольно успешно, но я не
испытывал удовлетворения от этого. Меня постоянно волновал вопрос, как бы
еще упростить свой образ жизни и совершить какой-нибудь конкретный акт
служения своим соотечественникам. Однажды ко мне в дверь постучался
прокаженный. У меня не хватило духу ограничиться лишь тем, чтобы накормить
его, и я приютил его у себя, перевязывал ему раны и ухаживал за ним. Но это
не могло продолжаться бесконечно: не было материальных возможностей, да и не
хватало силы воли держать его у себя постоянно. В конце концов я отправил
его в государственную больницу для законтрактованных рабочих.
Я продолжал испытывать чувство неудовлетворенности. Мне хотелось
гуманистической деятельности, и притом постоянной. Д-р Бут был главой миссии
св. Эйдана. Он был добрым человеком и лечил своих пациентов безвозмездно.
Благодаря щедрости парса Рустомджи оказалось возможным открыть небольшую
больницу, которой ведал д-р Бут. Мне очень хотелось служить в больнице в
качестве брата милосердия. Отпуск лекарств отнимал ежедневно один-два часа, и я решил выкроить время от занятий в конторе, чтобы исполнять обязанности
фармацевта в больничной аптеке. Большую часть моей профессиональной
деятельности составляли юридические консультации в моей конторе, дела по
передаче имущества и третейское разбирательство. Правда, у меня обычно
бывало несколько дел в городском суде, но большинство из них не имели
спорного характера. М-р Хан, вслед за мной приехавший в Южную Африку и
живший вместе со мной, согласился взять часть этих дел на себя. Таким
образом, у меня было время для работы в больнице. На это уходило два часа
каждое утро, включая время на дорогу до больницы и обратно. Работа с
больными несколько успокоила меня. Я выслушивал жалобы пациентов, докладывал
о них доктору и выдавал лекарства по рецептам. Все это позволило мне ближе
познакомиться с больными индийцами, которые в большинстве своем были
законтрактованными рабочими - тамилами, телугу и выходцами из Северной
Индии.
Приобретенный опыт сослужил мне хорошую службу во время бурской войны, когда я предложил свои услуги по уходу за больными и ранеными солдатами.