Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе

Ломтев Вадим Васильевич

Во-вторых, Степанов согласился, что на энергомашевских заводах необходимо иметь комплексный план развития, где кроме показателей производства учитывались бы проблемы его модернизации, специализации, капитального строительства, внешних связей, социальной и кадровой политики. К чести Степанова, через несколько недель он торжественно вручил мне профессионально оформленный требуемый документ.

Через некоторое время Степанов пришел ко мне с просьбой помочь: для модернизации производства потребовалось закупить за рубежом технологическое оборудование, которое в России не выпускалось. Для этих целей Степанову потребовалось около 450 млн. долларов США, и эту задачу, казалось бы, ему удалось решить: зарубежные банки подтвердили свое согласие дать

соответствующий кредит, но без учета таможенных платежей, а их набиралось на сумму более 100 млн. долларов. Возник тупик! Такие вот у нас были дикости: государство законодательно тормозило ввоз станков, предназначенных для развития производства и в перспективе обеспечивающих поступления в бюджет платежей, значительно превышающих суммы таможенных сборов. Но это лишь в перспективе! А Минфину хотелось сразу и сейчас, и Степанову, к сожалению, со ссылкой на действующее законодательство, в беспошлинном ввозе станков был отказано.

Не знаю точно, только ли это обстоятельство или же еще что-то решающим образом повлияло на очередной неожиданный демарш Степанова: по его словам, он устал доказывать государственным чиновникам прописные истины, организовал на каких-то островах фирму «Мардима» (по именам его детей, которых зовут Марина и Дима) и переоформил на них все свои акции. Дальнейшую судьбу Степанова я не знаю.

* * *

Еще один пример «прихватизации». Во времена Госплана работал у нас некий Володя. Молодой, спокойный, рассудительный, по виду неглупый и честный. По образованию он был юрист, и в силу этого у него было недостаточно знаний, необходимых «отраслевику». Тем не менее при первом же сокращении он пришел ко мне с просьбой оставить его в штате.

Я показал Володе все свои расклады - приходилось увольнять специалистов-профессионалов, и в этих условиях моему подразделению юристы были просто не нужны. Поняв бесперспективность просьбы, Володя ушел.

Встретил я Володю случайно примерно через полгода на улице. Разговорились. Работает он в Госкомимуществе, как он выразился, «маленьким клерком», но жизнью своей очень доволен:

– Вадим, ты не можешь себе даже представить, сколько денег сейчас течет вокруг меня – миллионы и миллиарды! От этих потоков я отщипываю по мельчайшей крошке, и ежедневно к вечеру у меня получается заметный кусок, значительно превышающий мою прежнюю месячную зарплату.

– А ты не боишься, что тебя разоблачат?

– Нисколько! Там у нас живут абсолютно все по единой схеме: хватай побольше и побыстрее засовывай в карман. Я слишком мелкая сошка, чтобы чего-то бояться. Для этого есть начальники. А, хочешь, я тебя устрою к нам? Меня шеф попросил подыскать надежного человечка…

– Володя, а вдруг «наши» вернутся, и что тогда будешь

делать?

Володя посмотрел на меня с состраданием (так смотрят обычно на безнадежно больных людей), и мы распрощались.

Встретились мы с Володей спустя несколько лет, опять случайно, опять на улице. Как-то, подходя к метро Новые Черемушки, я обратил внимание на сверкающий хромом представительский «Джип», въехавший прямо на тротуар. Возле «Джипа» стоял Володя и разглядывал недострой так называемого «Дома книги» (сегодня в нем находится торговый центр «Черемушки»). В роскошной дубленке, в соответствующей шапке. Так и подмывало спросить: «Это у тебя соболя или шанхайский барс?».

Поздоровались, разговорились. На мой вопрос о причине его появления в наших краях Володя рассказал, что ему предложили поучаствовать деньгами в строительстве этого недостроя, и он приехал, чтобы поближе познакомиться с объектом. Потом разговор зашел на тему «кто есть ху?». Я рассказал, что работаю там же, руковожу департаментом машиностроения.

– А сколько ты зарабатываешь?

– Да так, немного - около пяти тысяч…

– Ну, старик! Немного, но это совсем неплохо! Около пяти… Надеюсь, что зеленых?

– Да нет, не зеленых, а наших, российских…

–

Ну, ты даешь! Не послушал в свое время меня, не пошел работать к нам, а зря. Знаешь, я сейчас не работаю. Я уже заработал столько, что мне хватит на две жизни, и детям тоже. Могу похвастать: у меня три квартиры в Москве, в Подмосковье два коттеджа, небольшой дом на Кипре, плюс кое-что в банках. Я решил, что работать хватит, пусть работает мой капитал….

После услышанного стоило призадуматься: а все ли правильно я делал до этого момента? Ведь некоторые мои коллеги особенно не стеснялись в своих действиях, будучи твердо уверенными, что скромность может украшать только девушку, причем, если у нее кроме скромности больше ничего нет. Они молниеносно получали научные звания, становились «заслуженными», совладельцами солидных производств, легко шли на коррупционные сделки. Один даже попал под суд и ему дали 7 лет условно, сохранив все льготы по медицинскому обслуживанию (условный срок выглядел довольно смешно: фигурант уже находился пенсии).

Мне остается только гордиться, что я ни в чем «таком» никогда замешан не был. Домашние мои подобную гордость, мне кажется, не разделяют, хотя открыто не показывают. Глядя на результаты приватизации, все чаще ловлю себя на мысли, что начнись все сначала, вел бы себя, наверное, по-другому. Но история не признает сослагательного наклонения: «если бы…».

Глава 64. 1988-89 годы. Командировки в Болгарию

За время работы в Госплане я много раз выезжал за границу, в основном в страны социалистического лагеря, по вопросам координации поставок продукции машиностроения. С познавательной точки зрения это были совершенно пустые поездки: целыми днями велись, как правило, непродуктивные двусторонние переговоры (наши партнеры пытались записать нам в план как можно большие объемы поставок, а мы отчаянно отбивались; сегодня такая ситуация выглядела бы по меньшей мере смешной).

Вечерами мы собирались в неофициальной обстановке и «гудели», сколько хватало сил. Времени для знакомств с достопримечательностями страны не оставалось. Правда, бывали иногда исключения. Например, Болгария, куда мне пришлось выезжать пять или шесть раз в течении одного (1988 или 1989) года, и каждый раз впустую.

В болгарском городе Радомире к этому времени было завершено строительство крупнейшего в стране завода тяжелого машиностроения, напичканного самым современным металлообрабатывающим оборудованием. Строили предприятие по инициативе высшего болгарского руководства без учета потребностей страны, без необходимого технико-экономического обоснования, в средствах не стеснялись и в результате создали дорогую, красивую, но ненужную безделушку. Здесь стояли станки, некоторым из которых по точности и по размерам обрабатываемых деталей не было равных в Европе, но загрузки у предприятия не было никакой. Это была «спящая красавица», разбудить которую Горбачев попросил Николая Ивановича Рыжкова, в то время председателя Совета министров СССР.

Как и положено в подобных случаях, была создана подготовительная бригада, состоявшая из работников Госплана и специалистов крупнейших заводов тяжелого машиностроения СССР – Уралмаша, Новокраматорки, Сибтяжмаша и др. С выездом на место мы изучили возможности завода, но предложить что-либо конструктивное у нас не получилось.

По составу своего технологического оборудования завод относился к тяжелому машиностроению, а потребность экономики Болгарии в его продукции была явно недостаточна для загрузки имеющихся производственных мощностей даже в малейшей степени. Специализировать эти мощности на экспортных поставках было бесперспективно, так как на внешнем рынке доминировали предприятия развитых капстран, конкуренцию которым молодой завод составить не мог. Размещать в Радомире единичные заказы для пусковых объектов Союза означало неминуемо сорвать их строительство, так как мало-мальски опытных кадров, рабочих и инженеров, на заводе не было.