Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
Шесть экскурсий, предусмотренных путевкой, конечно, очень мало, чтобы изучить историю острова, где следы человека датируются 35-м тысячелетием до нашей эры, но этих поездок оказалось достаточно, чтобы пробудить общий интерес к историческим памятникам, ради которых стоит преодолевать любые расстояния, чтобы потом запомнить их навсегда. Разве можно, к примеру, забыть Королевский Норманнский дворец с тысячелетней историей, в котором сейчас размещается Областная Ассамблея Сицилии? Или ценнейший памятник XIV-го века дворец Кьярамонте, где располагался Суд Инквизиции, напротив которого вырос фикус, где, по преданию, живут души
Каждая пришедшая новая волна цивилизации навязывала свою культуру жителям острова, что-то частично разрушала, но где-то и оставляла изумительные образцы своего великолепия.
Не менее примечательны традиции и фольклор Сицилии. Интересно наблюдать, как сицилийцы, напрочь лишенные чопорности и чванства, общаются, проявляя себя как теплый и добрый народ. Как строго соблюдают этикет и неписаные правила благопристойности в одежде: на улице никогда не увидишь неряшливого или неопрятного человека, а особенно приятно смотреть на семьи, идущие в церковь.
По-моему, слишком я увлекаюсь обобщениями и совсем отошел от описания нашего быта в «Чита дель Маре». А быт наш был праздный: завтракали, как правило, рыбой и овощами и отправлялись либо на экскурсию, либо на море. Море было для меня холодным, градусов 18-19, поэтому я предпочитал на минуту окунаться в небольшие бассейны, устроенные между водными горками, там было чуть теплее. Алла была в восторге от моря и могла из него не выходить (не понимаю, как можно «ловить кайф» в такой холодрыге - но существуют же люди оригинальные!).
Затем мы «отмечались» в пляжном баре, шли к себе в номер, чтобы освежиться в душе, и отправлялись на долгий обед с вином и беседами. Перед ужином – моцион по территории комплекса (там много живописных уголков с пальмами, опунциями и другими вечнозелеными растениями, среди которых были вполне зрелые цитрусовые), а после затяжного ужина мы отправлялись на площадку с аниматорами или любовались видом вечернего моря.
В день рождения Аллы мы устроили праздник в ее честь: всей четверкой пошли в местную «кафешку», очень уютную и тихую. Посетителей в ней почти не было (сезон еще не начинался), хозяин, его звали Сальваторе, собирался закрываться в 19 часов, а узнав, что у него в гостях будут русские, сразу согласился работать с двумя своими помощниками «до упора». У меня для этого случая была припасена бутылка нашей водки, мои дамы предпочли пить белое «Алькамо» и «Черазуолоди Виттория», а меню мы попросили Сальваторе заранее составить по своему усмотрению так, чтобы чувствовался сицилийский акцент. И он постарался на славу.
Названий всех блюд нашего праздничного стола уже не смогу воспроизвести, но некоторые понравившиеся кушанья я записал: «сарде а беккафико» (закуска из сардин), «фальсомагро» (мясной рулет, фаршированный яйцом, ветчиной и сыром), «сфинчькти» - мягкая пицца с помидорами и луком, а на десерт – «кассат» – любимый в Палермо торт, изготовленный из миндаля и меда вместе с нежным творожным кремом. Эти и другие гастрономические деликатесы Сальваторе самолично приготовил и выставил на стол. Надо было его видеть – сияющего и торжественного, демонстрирующего саму любезность и желание доставить предельное удовольствие своим посетителям.
Праздник наш, как мне кажется, удался на славу. Во всяком случае, все мои дамы говорили, что остались очень довольны.
Зависть – чувство нездоровое, но я, как видно, после поездки
Глава 68. 2000 год. Я вышел на пенсию, но продолжаю трудовую деятельность
В августе 2000-го года я был вынужден уволиться с государственной службы, отдав ей почти 18 лет. Работал все это время я с определенной гордостью за учреждение: и работа интересная, и обстановка в коллективе приятная. А последние дни у меня оказались подпорченными. Неожиданно получил «щелчок по носу», а точнее, «пинок коленом» - так можно назвать мое увольнение.
Еще в сентябре 1997 года, как только мне исполнилось 60, я сразу же спросил у нашего министра Якова Моисеевича Уринсона о дальнейшей перспективе: мне, мол, хотелось бы продолжить работу, но если есть какие-либо претензии – готов «раскланяться». Уринсон ответил, что претензий особых нет, а если какие и возникнут, он о них обязательно скажет, и если здоровье позволяет мне работать – нужно работать. Примерно в том же ключе состоялся разговор и с его преемниками на посту министра, вначале с Ясиным, а затем и с Шаповальянцем.
Наступил 2000 год, а с ним и очередная реорганизация. Министерство наше опять переименовали, и сразу все сотрудники, включая министра, оказались «не у дел». Новый министр Дондуков начал назначения «сверху» - вначале назначил заместителей министра, те начали комплектовать департаменты. Я получил задание от Митина, заместителя министра по машиностроению, подготовить проект нового штатного расписания департамента машиностроения, предусмотрев себя в качестве руководителя. Сокращение предусматривалось небывалое (вдвое!), пришлось «резать по живому, без наркоза», кое-как составил.
Неожиданно звонит Николай Николаевич Волосов, бывший замминистра Автопрома, президент «Автосельхозмашхолдинга»: «Ты в курсе, что Митин попросил у меня (ты якобы уходишь на пенсию) отпустить Сорокина на твое место?».
Это стало для меня неожиданностью.
С Митиным у нас были несколько натянутые отношения: в министерские чиновники он попал из Госдумы, откуда его после двухлетнего пребывания вывели по каким-то серьезным причинам. В линейном подчинении у него находился один единственный департамент машиностроения и, соответственно, я. До прихода Митина в министерство департамент машиностроения в числе ряда других подчинялся Владимиру Викторовичу Косову, грамотнейшему человеку, эрудированному и очень опытному, имеющему за плечами большую госплановскую «школу».
С Митиным сначала у нас не получалось ничего хорошего: он мог все дни напролет проводить совещания, удерживая на них меня и зачастую всех семерых моих заместителей, любил устраивать нам «разносы», как правило, не по делу. Однажды я попробовал осторожно к нему обратиться:
– Сергей Герасимович, нам приходится слишком много времени терять у Вас на совещаниях. Очень желательно их сократить, так как работа от этого страдает…
– Вы не регламентируйте, пожалуйста, мне работу, сколько надо, столько и будете сидеть! А что работа страдает – это Ваши проблемы! Решайте их сами!