Моздокская крепость
Шрифт:
Алексей Алексеевич поиграл желваками. И добавил с нескрываемым раздражением:
– Кабардинские князья мне ещё с конца марта своих гонцов шлют… Одного за другим. Каждую неделю, почитай, петиции нахальные предъявляют! Требуют сейчас же выдать им обратно всех своих убежавших и окрестившихся у нас холопов… Велят мне снести уже возведённые в урочище постройки. И убираться обратно к себе в Кизляр!
Готовят даже делегацию из черкесских владельцев с челобитной к государыне нашей отправлять… В самый Санкт-Петербург собрались ехать! С жалобами на моё самоуправство.
–
Батюшка улыбнулся в усы и добавил с оптимизмом:
– Да и людьми, способными противостоять ворогу, мы продолжаем неуклонно прирастать. Полтора месяца всего, как обосновались тут, а я уже сто пятьдесят душ языческих, из разных кавказских народов, окрестил в веру православную! Мужчин, баб, недорослей, младенцев… Бегут горцы целыми семьями к нам, под защиту государства российского.
– Никого обратно владельцам местным не отдадим! – твёрдо пообещал генерал-майор Ступишин. – Дозволяю вам, батюшка, говорить это всем окрестившимся горцам от моего имени. Пусть себе спокойно обустраиваются рядом, на отведённом месте. И помогают нам осваивать эту дикую землю. Русский солдат их всегда защитит.
А работники тут скоро нам потребуются в большом количестве – лесорубы, землекопы, перевозчики, добытчики разные… Много людей! Большое дело затеваем.
– И какие такие возмутительные постройки князья кабардинские здесь узрели? – усмехнулся священник. – Которые надлежит немедля снести… Пока таких только две. Ваш скромный домишко и малый Храм Божий, поставленные солдатами на скорую руку. Остальное-то – и постройками грех называть! Армейские палатки да землянки…
Батюшка задумался, покачал головой и гневно закончил:
– Храм им снести… Ишь, чего захотели, нехристи!
Отец Феофан пошарил в складках рясы и извлёк на свет сложенный вдвое лист бумаги, исписанный с обеих сторон. Священник протянул его генерал-майору.
– Я тут, Алексей Алексеевич, – скромно пояснил батюшка своим певучим баском в ответ на вопросительны взгляд собеседника, – долгие беседы вёл с каждым горцем, примкнувшим к нам… Прежде чем совершить над грешной душой святое таинство крещения.
Различными рассуждениями крепость людей в вере православной испытывал… Подмечал лукавство утаиваемое и выявлял чистоту помыслов языческих сердец, желающих быть с нами. Много чего любопытного прознал! И вот, составил – по собственной инициативе, уж не обессудьте – список горцев, достойных вашего полного доверия… На мой пастырский взгляд, конечно! Полагаю, что они будут нам весьма полезны при строительстве будущей цитадели. И для налаживания здесь удобного сожительства разных людей.
Генерал-майор Ступишин с интересом развернул бумажный лист. И пробежал глазами по чернильным строчкам, аккуратно выведенным тонко очиненным гусиным пером…
Заурбек Нехтиев – кузнец и оружейник, –
Пока генерал-майор молча знакомился с этим перечнем, отец Феофан терпеливо ждал. А Алексей Алексеевич уже весь погрузился в чтение.
…Патимат Генцаурова – опытная повитуха, Одиссей Михайлов – толмач, кроме русского, изъясняется на греческом (родной язык!), а так же легко – на турецком, чеченском, кумыкском и грузинском наречиях…
Прошло несколько томительных минут в полнейшей тишине. Наконец, генерал-майор оторвал глаза от бумаги:
– А вот за это, батюшка, спасибо огромное! Важную для нас работу сделали. Своевременную… А то вокруг столько новых лиц! Только, кто есть кто из них – один Бог ведает. А мы здесь важные дела исполняем… Волею матушки – государыни продиктованные. И доверяться нам случайным людям тут следует с великой осторожностью.
– Время покажет, кто есть кто, – философски заметил отец Феофан. – По моему скромному разумению человецы из этого списка чужды подлому коварству людскому… Просты и бесхитростны, аки дети! Они прямодушны и не корыстны.
Впрочем, вам окончательно решать – с кем из них иметь в дальнейшем более доверительные дела. А мне на этом позвольте откланяться, любезный Алексей Алексеевич…
Отец Феофан поднялся с лавки и развёл руками:
– Заботы духовные не терпят отлагательств! Изо дня в день молюсь неустанно за успех наших замыслов в этом глухом краю… И вы не забывайте уповать на Господа! Непременно приходите в Храм Божий на каждую заутреню… Не след вам отговариваться важными делами. Нехорошо.
Батюшка с твёрдой убеждённостью подвёл черту доверительному разговору:
– Дорогой Алексей Алексеевич, вы даже не представляете себе, как вид ваш бравый при шпаге дворянской, и этот мундир генеральский, с золотым шитьём и эполетами, укрепляют дух наших новых братьев и сестёр во Христе! Образ сей воздействует на аборигенов не хуже церковной проповеди… Укрепляет малостойких в вере и вселяет в сердца обращённых спокойствие и уверенность.
…Священник ушёл. А генерал-майор, проводив гостя до самого порога, постоял ещё несколько минут в сенях, задумчиво продолжая изучать список фамилий у себя в руках. Вернувшись, наконец, к своему письменному столу, Алексей Алексеевич, спохватившись, громко окликнул денщика:
– Васька!
– Слушаю, ваше превосходительство! – тут же вырос в дверях солдат. И вытянулся во фрунт, прижимая к бедру болтающуюся саблю в ножнах.
– Инженер-капитана Дудина ко мне… Срочно! – распорядился генерал-майор.
Отложив в сторону список священника, Алексей Алексеевич склонился над разложенной на столе картой и вновь погрузиться с головой в работу, вымеряя циркулем расстояния между пушечными бастионами на чертеже. Он только крикнул, не отрываясь от своего занятия, вслед кинувшемуся исполнять приказ солдату: