Мозг рассказывает.Что делает нас людьми

Рамачандран Вилейанур С.

кошка является для нас млекопитающим, хищником, домашним животным,

врагом собак и крыс, мяукающим существом с ушами, усами и длинным

хвостом, она даже напоминает нам о Халли Берри в костюме из латекса.

Слово «кошка» символизирует для нас целое облако ассоциаций. Короче

говоря, «второй мозг» наделяет объект смысловым значением, создавая

метапредставление, которое позволяет нам осознавать понятие «кошка» не

так, как это делает крыса.

Метапредставления

также являются необходимой предпосылкой

существования наших ценностей, убеждений и приоритетов. Например,

представление первого уровня о чем-то отвратительном это интуитивная

реакция избегания, в то время как метапредставление включает, помимо

прочего, социальную неприязнь, которую мы испытываем к чему-либо

аморальному или нарушающему этикет. Мы можем манипулировать

метапредставлениями высшего уровня, и это присуще только людям. Они

связаны с нашим ощущением «я», позволяют нам осмыслять окружающий

мир как материальный, так и социальный и самоопределяться по отношению

к нему. Например, я могу сказать «Я нахожу ее отношение к чистке

кошачьего туалета отвратительным».

В «зрительном» Джейсоне личность, по существу, умерла, потому что

подорвана его способность составлять метапредставления о том, что он

видит. Но «слуховой» Джейсон жив, его метапредставления об отце, о нем

самом и об их совместной жизни остались в основном невредимы, если

активируются слуховыми каналами мозга. Удивительный факт: «слуховой»

Джейсон временно отключается, когда его отец появляется, чтобы

поговорить с сыном. Возможно, изза того, что человеческий мозг придает

особое значение обработке зрительной информации, то есть «зрительный»

Джейсон заглушает своего «слухового близнеца».

Случай Джейсона поразительная иллюстрация фрагментированного

«я». Некоторые «части» Джейсона были повреждены, в то время как другие

остались целы и сохранили удивительную степень функциональности.

Остается ли Джейсон все еще Джейсоном, если его можно разобрать на

фрагменты? Мы думаем, что личность есть монолит, но из разнообразия

неврологических состояний видно, что это не так. Этот вывод идет вразрез с

некоторыми

наиболее

укоренившимися

нашими

интуитивными

представлениям о себе но факты есть факты. Неврология говорит нам, что

личность состоит из многих компонентов, и унитарность «я» может быть

лишь иллюзией.

ОДНАЖДЫ в XXI ВЕКЕ науке придется столкнуться с одной из последних

великих загадок: природой личности. Этот кусок плоти в вашей черепной

коробке

не только рождает «объективный» отчет об окружающем мире, но

также напрямую испытывает внутренний мир богатую психическую жизнь

ощущений, чувств, смыслов. Самое загадочное то, что ваш мозг обращается к

самому себе для выработки вашего ощущения самосознания.

Поиск своей самости и разгадывание многочисленных ее тайн занятие

совсем не новое. Эта область исследований традиционно сохранялась за

философами, и, говоря по правде, в целом они не далеко продвинулись (хотя

усилий за две тысячи лет было приложено немало). Тем не менее философия

оказалась

крайне

полезной

для

поддержания

семантической

и

терминологической ясности. Например, мы часто употребляем слово

«сознание» для обозначения двух различных понятий. Первое квалиа,

моментальные эмпирические качества ощущений, такие как острота карри

или краснота, а второе «я», которое испытывает эти ощущения. Квалиа, или

ощущения, одинаково волнуют философов и ученых, потому что, даже хотя

они явно ощутимы и, кажется, находятся в самом ядре психического опыта,

физические и численные теории о функциях мозга совершенно не объясняют

того, как они могли появиться и почему они существуют.

Проиллюстрирую

эту

проблему

при

помощи

мысленного

эксперимента. Вообразите себе интеллектуально одаренного, но не

различающего цветов ученого-марсианина, который решил узнать, что люди

имеют в виду, когда говорят о цветах. С помощью своей технологии уровня

Star-Trek он изучает ваш мозг и выясняет до мельчайших деталей, что

происходит, когда вы переживаете психический опыт, связанный с

восприятием красного цвета. В конце своего исследования он может

объяснить каждое физико-химическое и нейровычислительное событие,

которое происходит, когда вы видите красный, думаете о красном или

говорите «красный». Теперь спросите себя: охватывают ли эти объяснения

все, что относится к способности видеть и думать о красном цвете? Может ли

не различающий цветов марсианин теперь быть уверен, что понимает ваш

инопланетный способ различения цвета, хотя его мозг не приспособлен для

ответа на эти конкретные длины волн электромагнитного излучения?

Большинство ответит, что нет. Большинство сказали бы, что, как бы детально

и точно ни было это объективное извне описание восприятия цвета, в

сердцевине этого описания будет зияющая пропасть, потому что в нем