Мрачново
Шрифт:
Но гусь вместо приземления на голову впился клювом во взбесившуюся лозу.
Хватка моментально ослабла, и теоретически Фёдор мог встать. Но не хотел. Потому что шишко-ореховый артобстрел продолжался. И гусь тоже прилёг. Продолжая жевать поверженную лозу.
Одним глазом он поглядывал на Фёдора, а другим следил за обстановкой. Его острый гусиный глаз, словно сканер, скользил по лесу, словно в тепловом диапазоне.
Гусязавр-хищник поскользил. Полз на брюхе, отталкиваясь от земли лапками. Он так обычно передвигался
Но сила притяжения действовала и на шишки с орехами. Которые тоже имели свойство не только притягиваться к земле, но и больно бить. Физика жестока и беспощадна. Как и география.
Взгляд гуся упёрся в пень. Вместе с самим гусязавром. Но интересовал его не пень, а то, что в нём. Внутри прятался большой и толстый, и, наверняка, очень вкусный горошек. Причём с мини-рацией, что координировала весь театр боевых действий.
— Позиция раскрыта! — закричал в рацию генерал Горошек. — Повторяю, я обнаружен! Прекратить операцию. Диверсия прова…
Гусязавр просто сунул в расщелину пня длинный клюв и выдернул Горошка из укрытия. Подбросил вверх не хуже жонглёра, а затем поймал широко раскрытой пастью. И проглотил.
Обстрел моментально прекратился. А суслик дал дёру в кусты, более не удерживаемый врагом. И лишь зоркий взгляд мог с ходу подсказать, что никаких прочих сусликов, белое и прочей разумной фауна в районе не наблюдалось. Зато хватало безумной флоры, занимающейся диверсией на когда-то подконтрольной Оспе территории.
И та резко остались без командования. А те из фруктовощей, грибягод и порядком выросших в размере пчёломётов, кто поближе находился, ещё и разглядели гусязавра во всей красе. Мохнатый и лысый, одетый и голый одновременно, он вдруг поднялся из-за пня и, зажевав их генерала, заявил о желании продолжить охоту по лесу.
Только охота та была на зелёную армию.
— Алегуген! — кричал гусязавр, бегая по лесу как тиранозавр, и порядком выросшими лапками сносил пни, раскалывал сухие брёвна, а заодно и пожёванное бревно с дороги пытался убрать с криком. — Цап-цап-цапцаруген!
— А вы верите в бога? — вдруг раздалось рядом с директором.
Фёдор поднялся, озадаченно почёсывая причёску. Перед ним стоял мужик в пальто и шляпе. Без единого волоска растительности. Но даже когда наклонился, шляпа не упала с головы.
Диво. Но ещё больше удивлял гусязавр. Если бы их двоих попросили описать это существо, их показания противоречили бы не только друг другу, но и самим себе. Потому что всё противоречие гусязавра не укладывалось даже в маленьких овощных головах. А кабачки-диверсанты, всё-таки знали толк в удивлении.
Фёдор Андреевич, наконец, сообразил, что плен закончен, а его больше никто не держит. Он бодро вскочил на ноги и, перепрыгнув преградившее Майки путь бревно, хотел
— Погодите, бойтесь муравьёв! — вдруг заявил лесной мужчина в шляпе.
— А чего их бояться? — не понял бывший директор, где детей как раз учили не бояться муравьев и прочих тараканов. Потому что самих тараканов в школе хватало. Взять хотя бы столовую.
— А чего они сусликов в плен захватывают? — ответил вопросом на вопрос мужик в шляпе и шляпу ту снял.
Директор так и застыл на месте. Так как перед ним стоял рогатый мужик. А те ровно вдвое интереснее мужиков без рогов. Но Фёдор в процессе боя потерял очки. И рога принял за причёску.
— Какая восхитительная укладка! — заявил он. — Не дадите адрес парикмахера?
— Конечно, — улыбнулся мужик и протянул договор и ручку. — Запишите тут, на листике.
Директор взял ручку и начёркал на листике каракули, чисто чтобы ручку расписать. Но неожиданно для себя подписал договор с Сатаной и стал третьим всадником Апокалипсиса. В отличие от доставщика-Армагедоныча, что никогда не читал договоров, или Михаэля, который поставил роспись за ребёнка, желая той славы, на этот раз рогатый снова воспользовался слабостью человеческой.
А именно — плохим зрением.
Посчитав дело сделанным, Сатана тут же исчез. А Фёдор вдруг увидел мир на много километров вокруг как на ладони. И никакие очки ему для этого не понадобились. Теперь у него в каждом глазу будто по микроскопу было. И видел он каждого муравья в округе. Те не таскали больше палочки, не носили листики и не сражались с букашками толпой на одну, но маршировали строями, сворачивались в клубки и катились в определённом направлении, а то и строились в полки и практиковали кунг-фу, используя все конечности.
Но ещё больше удивил гусязавр. Если раньше он и делал попытки маскироваться под гуся, то теперь этот гусь дышал огнём, а перепончатые лапки вдруг стали лапами тиранозавра. Да и сам гусязавр уже ни за что не влез бы грузовичок, став размером примерно, как Майки. И казалось, продолжал понемногу расти.
Бревно испытало неподдельный шок от преобразований гусязавра. Тот просто заявил:
— Я финиш хим! — и полил преграду огнём из клюва.
Бревно тут же покрылось трещинами, а затем вдруг решило прикинуться червячком и уползти.
Паникой отступающих диверсантов воспользовался Майки, смахнув с себя озверевших пчёл дворниками. Многие из пчеловоинов потеряли в битве с дворниками свои жала, но самим дворникам было нипочём. Они только шипами от этого покрылись.
Но самое интересное осталось на десерт. Пышная причёска директора вдруг стала рогами. Похоже, таинственный парикмахер объявился сразу, решив не ждать звонка.
Фёдор за рога вцепился и с криком:
— Дашка, за чт-о-оо??? — побежал по дороге дальше.